- Вот, напишите на память стихи ваши – и смотрит так жалобно.
- Напишу, но с одним условием. Если встретите меня когда-нибудь, сделаете вид, что мы незнакомы.
- Но, почему?
- Возможно, у меня будет другое имя, а вы можете скомпрометировать своего знакомого.
Видно, толком не поняла, но часто закивала.
Взял альбом, решил не плагиатить, а написать реально своё стихотворение, которое сочинил под влиянием школьной любви в 16 лет.
*****
Я Вас ни в чём, не обвиню.
Хотя, Вы тоже виноваты,
Что дали разгореть огню,
Что не предвидели расплаты.
Моих восторженных речей
Вы никогда, не прерывали
И рук, в мерцании свечей,
От губ моих – не отнимали.
Я, Вам не буду досаждать
Своей непонятой любовью.
Но, я умею долго ждать,
Но, я сумею сладить с болью…
******
Не, Есенин, конечно, но для сельской местности сойдёт.
Вложив карандаш в альбом, скомкано попрощался и зашагал в сторону дома.
- Мы ещё увидимся – прошептали мне вслед.
- Возможно, Земля же круглая – оглянувшись, прошептал я в ответ.
По дороге, пытался осмыслить, что же на меня нашло. Откуда такие выкрутасы? Пою голосом как у Малинина, на гитаре играю как профессионал, рисую... Тексты песен дословно помню? Нет, раньше тоже мог, но как любитель, на другом уровне. Может, это бонусы мои после переноса? Если так, чем расплачиваться буду? Ладно, посмотрим. Сейчас, линять отсюда надо. Из деревни, в смысле.
Сижу в бане, на полке. Благодать! Раньше, никогда в бане по-чёрному не мылся. Видеть - видел, у соседей в детстве в огороде была, но по малолетству, действующую уже не застал. Что сказать? Определённый шарм, в такой бане есть. Хотя, по белому оно привычней. Дыма, конечно нет. После протопки, его выпускают через приоткрытую дверь, предварительно вытащив непрогоревшие угли из каменки. Каменка – это печка. Здесь она действительно из камней сложена, иногда даже без глины. Раньше как было, чтобы горячую воду получить, нужно было накалить камней, потом в бочку их положить. Так воду нагревали.
Но, сейчас прогресс. Двадцатый век на дворе. Поэтому, в каменку большой котёл чугунный с крышкой, встроен. Цепями ещё к потолку, прикреплён. Ковш деревянный. Вёдра, бочки, шайки - тоже из дерева, обручами из прутьев скреплённые. Ничего так, плотно, воду держат.
Потолок, верхняя часть у стен - чёрные, смолой блестят. Дровами то, берёзовыми топят. Дёготь выступает. Говорят, для дыхания полезно. Не удержался – рукой провёл, измазался, конечно. Зато потом, когда вехоткой с мылом вымылся, парку как поддал, так кайф и словил. Веничком по себе прошёлся. Речка рядом, берег тальником зарос. Со стороны не видно. Так, три раза с мостков нырял. Три захода, т.е. сделал.
Сейчас сижу на брёвнышке, квас пью. Сеструха квасу принесла, вкуснотище. Одет в исподнее – рубаха белая и портки, штаны узкие. Они у местных, вместо подштанников. Расслабуха. Хороша, банька сибирская!
Братанов не видать. Забухали, поди. Оно и лучше, желание встречаться с ними, никакого.
Вечер уже. Чай попить, да на боковую. Завтра уезжаем. Как по магазинам ходил, тогда ещё с обозом договорился. Из Кузнецка до Томска шёл. Сговорились за 6 рублей, харчи отдельно оплачивать. В шесть утра у парома. Поди, проспятся братья, а то кто переправлять то будет?
В дом зашёл, мельком комнаты осмотрел. За сто лет, кроме мебели, ничего особо не поменялось. Разве, что стены оштукатурили. А, извёсткой они и сейчас побелены. Не везде, читал, белят в это время, обычно так и оставляют брёвна. Снаружи полукруглые, внутри стёсывают.
Из двери заходишь, направо красный угол с иконами. Справа русская печь. Не очень большая, стоит на каменном фундаменте из сланца. Слева от неё запечье – сантиметров 70, между печкой и стеной. Там спуск в подполье, досками заложен. Пол из плах семь см толщиной, застелен домоткаными дорожками. Прямо – маленькая комната с деревянной кроватью, сеструхина наверно. У окошка швейная машинка «Зингер» на железной узорной подставке с ножным приводом. Не хило, однако. Справа, вход в комнату - у стен лавки, на окнах занавески. Из обеих комнат двухстворчатые двери ведут в третью комнату – горницу? Кровать, перина, круглый стол, стулья. Шкаф, этажерка. Мебель с простой резьбой, с точёными ножками. Наверняка, местные делали.
Вот двери двустворчатые, да, это что-то. Я, такие не осилю. Метра по два в высоту, три филёнки. Ручки медные, Тула написано. На окнах тоже медные ручки, одного рисунка с дверными. Все десять окон в доме открываются. На кухне вверху, стекло кривое с наплывами. До моего времени сохранилось. Значит и остальные стёкла также. Окон много, понятно почему, чтобы светлее было. Комнаты все с дверями проходные, чтобы теплее. В горнице ещё одна печка – голландка. Прямая, без плиты. Дом крестового типа. То есть, посередине идёт ещё одна стена. Обстановка скромненькая, но жить можно.