И, схватив зловещую открытку, отправилась в мастерские.
Гордеев оказался в приспособленном из-под складов газогенераторном цехе. Вчера, говорят, до ночи просидел с рабочими, не ладилось что-то, сегодня с утра тут же. Из цеха доносились грохот машин и жести, тяжелые и дробные удары молотков и киянок. Гордеев, стоя у валков и стараясь перекричать шумы, размахивал рукой, что-то объясняя окружившим его рабочим. Секретарша переждала, когда он наконец перестал кричать и повернул к ней свое худое лицо, поднял брови:
— Ко мне?
— Письмо вам, Игорь Владимирович.
Десять рук подхватили протянутую секретаршей открытку.
— Что же вы, давайте, давайте! — заторопил Гордеев рабочего в замасленном брезентовом фартуке, видя, что тот как-то странно вертит ее в руках, не решаясь передать дальше.
— Это мне, Игорь Владимирович. — И рабочий поспешно обернулся к секретарше, закричал — Что вы человека путаете! Мне это письмо! Мне! Понятно?! — И вытолкал за дверь не успевшую опомниться секретаршу.
Заканчивалась сборка первой в Иркутске опытной газогенераторной установки. В огромном помещении нового газогенераторного цеха сегодня было особенно шумно и людно. Лязг вальцов и шипенье сварочных резаков, скрежет механических пил и гудение электромоторов едва заглушали крики и споры людей. Волнение достигло предела, когда из груды металла, цилиндров и труб, скоб и жестянок вырос бункер грубой очистки — отливающий черным лаком красавец.
— Полсамовара есть, братцы!
— Будет чаек водителям!
— Принимай продукцию, автосборка!
Под крики «ура» рабочие взвалили первенца на плечи, понесли на главную линию сборки. А на освободившейся площадке уже идет новая сборка: бункера тонкой очистки.
Только к вечеру были наконец собраны последние узлы сложной газогенераторной установки и перенесены в автосборочный цех. Монтаж «самовара» на автомобиль и испытание его отложили на утро.
Весь день Гордеев не отходил от сборщиков: бегал от поста к посту, негодовал на ошибки и радовался удачам, выхватывал из рук зазевавшегося слесаря ключ и сам затягивал гайки, спорил, доказывал, возмущался и вместе со всеми кричал «ура», когда понесли первый бункер. Только за воротами мастерских Гордеев почувствовал, что устал, а домой уже едва дотащился.
— Все очень хорошо, Соня! Завтра мы пошлем нашему мальчику замечательное письмо! И даже фотографию самого первого «самовара»! Кстати, остроумное название дали газогенератору, не правда ли?
— Можно подумать, что ты юбиляр, Игорь.
— Больше, Соня! Больше! Я чувствую себя фронтовиком! Мне кажется, что мы плечо в плечо сражаемся с нашим мальчиком — и побеждаем! Мы все равно победим, Соня!.. А сейчас отдыхать, отдыхать, отдыхать… Завтра предстоит новое сражение, и мы должны выйти победителями! К первому сентября мы успели, Соня!
Но сон не приходил, Гордеев ворочался в кровати, вскакивал, выходил во двор надышаться, рассеяться и снова ворочался в постели. И встал, оделся.
— Игорь, ты куда?
— Спи, Соня. Я… я схожу в мастерские.
— Сейчас? Ночью?
— Это еще не ночь, Соня. Только стемнело… Я вернусь, я только посмотрю одну вещь. Боюсь, что мы что-то упустили…
— Игорь Владимирович? — встретил его в цехе Скорняк и с беспокойством заглянул в озабоченное лицо главного инженера. — Что-нибудь случилось, Игорь Владимирович?
— Нет-нет, ничего, — поторопился Гордеев. Ему не хотелось сознаться в допущенной ошибке. Но как сделать, чтобы не вспугнуть товарищей? Ведь они так надеются на удачу!
— Говорите прямо, Игорь Владимирович, что вас смущает? Может, неладно что сделали? Так переделаем, вон сколько народу.
Рабочие расступились, пропуская Гордеева к установке, с недоумением и тревогой следили за его насупленным, построжавшим лицом, каждым его движением.
— Хорошо, товарищ Скорняк, я, пожалуй, действительно должен признаться… Вскройте-ка вот этот фильтр, товарищи.
Несколько человек бросились за ключами. Гордеев осмотрел вынутые из фильтра сетки, обрадованно воскликнул:
— Надо же такому прийти в голову! А ведь я два часа убеждал себя в несуществующей ошибке! И вот прибежал… Все хорошо, товарищи! Все очень хорошо! Закрывайте!
— Давайте уж и на машину поставим, братцы! Чего утра ждать? — предложил один из сборщиков.
Рабочие поддержали.
— Соберем! Испытаем! Чурок бы только!