— Да и сеять, Захарыч, как допрежь, он больше не желает, — покашливая в кулак, несмело проговорил Мирон Вдовин.
— Расчёту нет, товарищ Ленин, — загудел Силантий Бакулин. — Сколько ни сей — заберут, а дать ничего не дадут. А мужик без поддержки долго не протянет, тощий он стал.
— Выходит, мужику городские товары нужны? — переглянувшись с Беляевым, спросил Владимир Ильич.
Партизаны посмотрели друг на друга, и Матвей сказал:
— Без городской подмоги мужику нету жизни.
Силантий Бакулин широко развёл руками:
— Она, справа-то, товарищ Ленин, у мужика в дым сносилась, и взять её, кроме как в городе, негде.
Ленин склонился над столом и что-то записал на отдельный листок.
— А земля? — полувопросительно и тихо сказал он.
— Длиннополосица задавила нас, товарищ Ленин, — торопливо заговорил Матвей. — Крепкий хозяин захватил жирные земли поблизости и сосёт их, а бедноте приходится пахать у чёрта на куличках. У другого и коня нету, ну и мыкается пеший. Вот и выходит: безземелье при земле.
Силантий, Мирон и дед Фишка одобрительным говорком поддержали Матвея. Беляев, молчавший всё время, вздёрнув сутуловатые плечи, сказал:
— В Сибири это распространённое явление, Владимир Ильич.
Ленин бросил на него вопросительный взгляд.
— Какие меры предлагаете?
— Земельный передел, — ответил Беляев. — Во всяком случае, там, где в этом есть необходимость.
Ленин взмахнул рукой.
— Полный и немедленный земельный передел, товарищ Беляев, в интересах бедноты и среднего крестьянства.
— Ясно, товарищ Ленин.
Матвею понравилось, что Владимир Ильич не откладывает своих решений, и он сделал ещё одно предложение.
— Общественные земли, товарищ Ленин, надо бы тоже к рукам прибрать.
— Какие это земли?
— Общие. К примеру, кедровник в Волчьих норах. Урожай с него всем селом снимаем, а кулаки уже пытались им завладеть, — пояснил Матвей. — Теперь прибавились ещё купеческие земли. По всем нашим таёжным волостям было много купеческих пасек. Сколько на них народу поразорилось — счёту нет! Крепкий мужик потянется туда, товарищ Ленин, а отдавать ему эти земли никак нельзя.
— Почему?
— Народным горбом эти земли возделаны.
Уж это так, товарищ Ленин, — заговорил Силантий Бакулин. — Батюшка-то вот Матвея Захарыча со всей семьёй, почесть, тридцать лет горб-то гнул на купца Кузьмина. А что от этого получил? Кузьмин же и согнал его с обжитого места.
— Да один ли Кузьмин?! А на Голованова разве не работали? А на Белина, на братьев Синебрюховых? — продолжал Матвей.
Владимир Ильич сидел, опершись локтями на стол и подперев щёку ладонью. Изредка взгляд его устремлялся мимо партизан, куда-то вдаль.
Неожиданно он поднялся, заложил руки в карманы, отступил на шаг от стола и заговорил просто и горячо о том, что пролетарская революция навсегда уничтожила частную собственность на землю, что отныне земля — достояние народа. А кедровник, как источник материальных доходов всего общества, должен принадлежать обществу и никому более. Всякая попытка отторгнуть его в интересах одного хозяина или группы хозяев есть противозаконное, антигосударственное дело, и это не может быть допущено Советской властью. Что касается купеческих земель, то они даже являются собственностью государства, и Советская власть охотно предоставит их сельско-хозяйственным коллективам средних крестьян и бедноты, созданным на основе их добровольного соглашения.
Партизаны переглянулись между собой. Дед Фишка громко вздохнул, и в этом вздохе Ленин, должно быть, почувствовал желание старика высказать что-то своё, сокровенное. Он сел и внимательно посмотрел на деда Фишку. Тот заговорил нестройно и сбивчиво:
— Ну, а это по праву, товарищ Ленин? Зимовские завладели Юксинской тайгой и никого туда не пускают. Будто бог-то для одних Зимовских лес вырастил да зверя с птицей расплодил! Поначалу Степан Иваныч всех выживал оттуда. Ну, этого самого на тот свет отправили… Теперь его сынок, Егорка, тем же делом вздумал заниматься. Обстреливают охотников — и баста. Андрюху Заслонова оставили без ног… А посуди-ка сам, товарищ Ленин, как охотнику жить без тайги?
Слушая деда Фишку, Владимир Ильич смотрел на него добродушно и улыбался, а когда тот договорил своё, выпрямился и, став официальным, сказал:
— Товарищ Беляев! Как Председатель Совета Народных Комиссаров я предписываю вам оградить права охотников от хищников-предпринимателей и бандитов всякого рода…