— Черт побери! Никто еще никогда…
Повинуясь приобретенному рефлексу, его рука скользнула в карман, но оружия там не оказалось. Все посмотрели на него с осуждением.
— В твоем положении едва ли стоит ругаться, — спокойно проговорил Сальваторе. — К тому же я не люблю, когда в моем доме богохульствуют. Тем более угрожают мне.
Убийца посмотрел вокруг. На всех лицах застыло суровое выражение, и только в глазах Жанны не было враждебности. Он сдался и снова опустился на стул.
— О'кей. Пусть все будет так, как вы решили. Сальваторе глубоко затянулся и посмотрел на него сквозь облако едкого дыма.
— Это другое дело. Нужно будет также, чтобы ты доверился мне в вопросе выплаты денег.
— Что вы имеете в виду?
— На то, чтобы собрать необходимую сумму, потребуется время.
— Ну так что?
Вопреки собственному желанию, Муш почти кричал. Глава клана долго смотрел на него и, наконец, произнес:
— Я не смогу рассчитаться с тобой лично. Меня не будет в Америке. Никого из нас там не будет. Сразу же после посадки все мы, за исключением Джека, вернемся во Францию, причем разными путями. Каждый из нас получит новый паспорт и билет на самолет. Кто-то полетит через Рим, кто-то через Мадрид или Женеву. Только мы с Терезой отправимся прямым рейсом до Орли, но тоже не вместе.
— Как, ваша дочь тоже участвует в операции?!
— И она, и Жанна, — сказал старик. — У нас найдется для них работа. Мы с Фрэнки хорошо все продумали и решили, что лучшей гарантией безопасности будет для нас немедленное возвращение. После ограбления полицейские в Штатах перевернут все вверх дном. За любую информацию будет назначена огромная премия. Под подозрением окажутся все вновь прибывшие. Контроль в аэропортах будет ужесточен. Но не сразу. Они просто не успеют отреагировать. Кроме того, им и в голову не придет, что мы покинем Америку, едва ступив на ее землю. Логика их мышления не допустит подобного предположения.
Муш, который с полным основанием мог считаться первым среди французских грабителей, почувствовал себя раздавленным. Дело в мафии было поставлено серьезно. В сравнении с этим преступным синдикатом европейские бандиты выглядели просто мелкими воришками.
— А что будет со мной? — с беспокойством спросил он. Сальваторе стряхнул пепел в блюдце.
— Думаю, что ты захочешь отправиться в Мексику или в Южную Америку. По крайней мере, так бы сделал на твоем месте я сам. Мы с Фрэнки обсудили и это. У него есть свои люди в нью-йоркских доках. Они найдут для тебя судно, на котором ты доберешься до Веракруса. С этим проблем не будет.
— А с моей долей?
— Ты получишь ее, как только окажешься на месте.
— Какие у меня гарантии?
— Мое слово.
— Этого недостаточно.
Кровь отхлынула от лица старого сицилийца. Альдо, стиснув от бешенства зубы, потянулся к Мушу. Но тут вмешался Луи Берлинец.
— Тебе не следует так говорить, — произнес он ледяным тоном.
Его тесть хотел что-то сказать, но Муш его опередил. Понимая, что он слишком перегнул палку, убийца повернулся к Альдо.
— Извини!
Потом, посмотрев на Сальваторе, державшего в руке сломанную сигару, он неловко улыбнулся.
— Мне очень жаль, мсье Маналезе. Действительно очень жаль. Но вы должны меня понять. За мной идет охота. Если я попадусь, моя жизнь не будет стоить и гроша. Я все время на взводе и поэтому несу всякую чушь. Я вам доверяю. Во всем.
В комнате повисла тишина. Никто не решался прервать тяжелое молчание. Американец, поняв, что происходит нечто серьезное, выжидал, потягивая граппу. Он уже хорошо набрался, но это было едва заметно, разве что сильнее обычного дрожали руки. Наконец Сальваторе, не спускавший с Муша глаз, глубоко вздохнул.
— У тебя нет другого выхода! — бросил он ему через стол. — Тереза!
Пока старик закуривал новую сигару, дочь подошла и остановилась перед ним, ожидая приказаний.
— Покажешь американцу комнату на втором этаже, — сказал он ей и поднялся. — Всем желаю спокойной ночи.
Все почтительно встали. Салями спрыгнул с кресла, где дремал все это время, и побежал за хозяином. Перед тем, как выйти, Сальваторе обернулся.
— Жанна! Чтобы я никогда больше не видел тебя в своем доме в этих непристойных платьях! Не понимаю, как ты это терпишь, Альдо!
После этого он поднялся в свою комнату. Там на огромной кровати под золотым распятием, приписываемым Бенвенуто Челлини,[10] его ждала Мария.
XI
Элиане, девушке с улицы Блондель, хозяину гостиницы мсье Полю и владельцам кафе, позвонившим Ле Гоффу, эта ночь запомнилась надолго. Им пришлось до самого утра отвечать на коварные вопросы полицейских. От них потребовали описать внешний вид убийцы, его одежду, все, что они заметили. Особенно досталось Элиане. Еще бы, ведь она переспала с самим Мушем! Рондье, Сериски, Ле Гофф, Мерлю и даже Тупир, который все еще не расколол банду юных налетчиков, не оставляли ее в покое ни на минуту, но она продолжала упорствовать. Она и не подозревала, с кем имеет дело. В том, что убийца бежал, тоже не было ее вины, ведь не она установила эту дверь. Мсье Поля, не предупредившего полицейских о существовании другого выхода, они чуть не разорвали на куски. При одной мысли, что они едва не схватили Муша, сотрудники бригады, казалось, дымились от злости. Теперь у них не было никаких сомнений. Отпечатки пальцев на окурке, пепельнице и умывальнике окончательно подтвердили их подозрения. Было от чего прийти в отчаяние. Срочно вызванный художник нарисовал новый портрет убийцы, и в девять утра Ле Гофф решил всех отпустить.
— А как же премия, господин комиссар? — вопрошала хозяйка кафе, которую Сериски вежливо, но настойчиво подталкивал к выходу.
— Пока еще мы никого не арестовали, — с утомленным вздохом отвечал ей Ле Гофф.
Чтобы сразу отделаться от настойчивой женщины, он добавил:
— Сериски, проводите этих господ. Постарайтесь, чтобы они не столкнулись с Элианой или владельцем гостиницы. Никто не должен знать, откуда к нам поступил сигнал.
Его слова попали в цель. Гектор, с ожесточением чесавший отросшую за ночь на подбородке щетину, повернулся к своей подруге:
— Хватит попрошайничать. Пойдем. Господин комиссар прав. Если Элиана или Поль узнают, что это ты позвонила в полицию, мы можем сразу закрывать наше заведение.
Едва несчастные создания скрылись за дверью, Ле Гофф открыл окно, чтобы избавиться от табачного дыма, густой пеленой висевшего в комнате. В его лицо подул свежий весенний ветерок. Как часто бывает в это время года, погода внезапно переменилась, и на смену тучам пришло голубое небо. Комиссар полной грудью вдохнул чистый воздух и, вернувшись к столу, включил электробритву. Потом он уселся перед картиной, изображавшей Дон Кихота — подарком матери, которая часто говорила, что он воюет с ветряными мельницами — и задумался.
За стеной раздавались голоса Тупира и пришедшего ему на подмогу Жибо, наседавших на задержанных налетчиков и до сих пор не преуспевших в своих попытках склонить их к откровенности. Конечно, в прежние времена эти паршивцы давно бы во всем признались. Тогда полицейские работали грубо. Теперь методы изменились. Сыщики новой формации, подобные Ле Гоффу, для раскрытия преступлений использовали преимущественно собственные мозги, а не кованую обувь, как их предшественники. В уголовной полиции все было поставлено по-новому, и, если верить статистике, результаты были даже лучше, чем прежде.
Комиссар нажал на кнопку аппарата внутренней связи.
— Рондье, мне нужно, чтобы через десять минут все сотрудники бригады собрались в конференц-зале. И те, кто дежурили ночью, и те, кто только что пришли. Сообщите начальникам служб, что я приглашаю их тоже. Пусть пока никто не выезжает на задание.
Он закурил и бросил спичку в пепельницу, на которой был выгравирован его девиз: «Тот, кто сомневается в успехе, уже проиграл». Потом, в очередной раз пролистав дела и позвонив домой, чтобы узнать о самочувствии малыша, вместе с Тупиром отправился в конференц-зал.