— По-прежнему окружен девицами, да? Несмотря на преклонный возраст. Однако для нас самое главное, что он хозяин своего слова. Если он говорит — пять миллионов, то так и будет. Деньги мы получим, как только выполним наши обязательства.
— А ведь странно, что слово преступника надежнее, чем слово обычного законопослушного человека, — сказал Фергюсон.
— Это часто случается. Такие люди, как Спина, — люди очень сложные. Однако пока все обстоит прекрасно. Я решил оставшуюся часть операции переложить на вас. Дело в том, что завтра я должен быть в Гватемале, чтобы встретиться с игорными боссами. Надеюсь, вы сумеете успешно завершить это дело — вся подготовительная работа сделана, так что вам остается не очень много. Еще до вашего отъезда я заготовил все документы, и вам надо лишь отнести их в таможню. Когда вы получите таможенное разрешение, вы пойдете на кладбище Колумба, спросите смотрителя, который к тому же мой личный друг, назовете свою фамилию и передадите ему доверенность и ключ от склепа. Он сделает все остальное и позаботится о доставке в аэропорт.
— А не надо проследить за погрузкой в самолет?
— Нет, не надо. Чем меньше возни вокруг, тем лучше. Ваша миссия будет окончена, как только вы передадите ключ и письмо.
— И вы уверены, что таможенники пропустят груз с такой легкостью?
— А почему бы им не пропустить? Никаких оснований для подозрений. Это самая обычная операция. В Штатах примерно два миллиона кубинских семей. У них особое отношение к покойникам, и вполне естественно, что они хотят, чтобы тела их родителей были выкопаны и перевезены, раз они устроились на новом месте и решили на Кубу не возвращаться. Кубинцы, которые переезжают на Кубу из Соединенных Штатов, делают то же самое. Таможенники не станут открывать старые гробы.
— Однако мы не слишком-то много делаем за пять миллионов.
— Вы совершенно правы, — сказал Брэдли. — Но у Спины здесь нет других контактов, и выбирать ему не приходится. Либо так, либо ничего. Кроме того, он знает, что мы его не обманем.
Брэдли собирался добавить еще несколько слов, чтобы заверить Фергюсона в простоте и надежности операции, но тут неожиданно на полу около его левой ноги что-то зашевелилось. Присмотревшись, он увидел огромного таракана. Он поднял ботинок и аккуратно опустил его, стремясь раздавить насекомое так, чтобы не оставить большого пятна на полу. Однако на расстоянии нескольких ярдов между ножками стула выполз на свет еще один таракан. Брэдли вскочил и направился к нему.
— Прошу вас не делать этого, Роналд, — сказал Фергюсон. Брэдли виновато рассмеялся, затем плотно сжал губы и сел, — таракан неторопливо проследовал мимо и исчез под кушеткой.
— Извините, — сказал он. — Я совсем забыл. Вы ведь стали буддистом, не так ли?
— Совершенно верно, — ответил Фергюсон.
— В таких случаях всегда ожидаешь увидеть какое-нибудь чудное одеяние и бритую голову. А у вас совсем другой вид, Элистер. Я заметил, вы даже перестали носить сандалии.
— Я не считаю нужным рекламировать мое внутреннее душевное состояние, — сказал Фергюсон. Упрекнув себя за невольную вспышку гнева, он постарался опять придать лицу спокойное выражение и слегка улыбнулся, что всегда раздражало Брэдли, находившего эту его полуулыбочку идиотской.
— И будучи буддистом, нельзя убить даже таракана?
— Нельзя, — сказал Фергюсон с обезоруживающей убежденностью. — Потому что таракан, которого вы убили, мог вполне оказаться, скажем, вашим дедушкой в ином воплощении.
Брэдли подавил в себе желание превратить это в шутку. Его собеседник говорил совершенно серьезно.
— Извините меня за таракана. Значит, вы — воинствующий буддист, Элистер, и не можете отнять жизнь, в какой бы форме она ни проявлялась. А знаете что? Сейчас это кажется просто фантастикой. Мне даже не верится, по ведь шел разговор о том, чтобы подготовить вас для особых операций… Скажите, а не трудно вам примирять убеждения с вашей работой?
Фергюсон серьезно обдумал вопрос.
— Сейчас нет. Раньше, пожалуй, было трудно. Признаюсь, меня мучили противоречия.
— Во всяком случае, вы пришли к согласию с самим собой?
— Я считаю, что да. Насколько это вообще возможно.
— Как же это вам удалось, Элистер?
— Это слишком сложная и личная вещь, и ее трудно объяснить. Мерзость существует повсюду. И не всегда удается избежать соприкосновения с ней. Задача в том, чтобы не осквернить себя.
Брэдли засмеялся:
— Я не совсем понимаю, как мне к этому относиться. Я был бы очень обеспокоен, если бы ваши недавно обретенные религиозные верования вступили в противоборство с верностью профессиональному долгу, потому что тогда вам пришлось бы отойти от дел. Наша профессия требует самоотдачи и своеобразной религиозной преданности, как я иногда говорю.
— Я с этим согласен, — сказал Фергюсон.
— С чем вы согласны — с тем, что пришлось бы отойти от дел?
— Да.
— Можете вы меня заверить, что готовы без малейших колебаний довести до конца наш общий проект?
Фергюсон не знал, что ответить, он чувствовал, что Брэдли наблюдает за ним.
— Готовы, Элистер?
Ложь унизит его как личность и отбросит назад на длинном пути, который ведет через многие формы жизни к конечному совершенству, но данный момент требовал этой жертвы.
— Пожалуй, да, — сказал он.
— До конца?
— Да.
— Хорошо, мне сразу стало легче. Вы меня успокоили.
Глава 5
Спина позвонил Марку и, почувствовав его настороженность и сомнения, постарался их рассеять.
— Послушай, Марк, мальчик в полном порядке, ведет себя благоразумно и снова бегает за юбками. Я отправил его на осмотр к врачу, и он дал нам зеленую улицу. Вику нужна деятельность и чувство ответственности, чтобы он понимал, что приносит пользу. Только нельзя, чтобы он действовал самостоятельно. Кто-то должен быть рядом и направлять его. Я бы поехал сам, но ты знаешь, как обстоят дела. Если мы сможем провернуть это дельце и вручить денежки нашим друзьям, считай, все в порядке. Они купят на них столько оружия, сколько душа угодно. — Что же я должен делать? — спросил Марк.
— Я хочу, чтобы ты встретил его на аэродроме в Майами. Он скажет, куда держать путь дальше. И помни: никаких трудностей у тебя не будет. Груз упакован. С момента, как он будет отправлен с острова, и до того, как ты его примешь, все обеспечено. А после этого ответственность ложится на тебя. Куда он должен быть доставлен, я не знаю. Вик даст тебе телефон, по которому ты позвонишь, как только будешь готов двинуться в путь. Осечка исключена — дело может сорваться разве что в одном случае из миллиона.
Марк произнес ровным, ничего не выражающим тоном:
— Деньги получаю я?
— Нет. Они будут переведены нашему общему другу через банк. Об этом позаботятся ребята, которые примут груз. Тебе не о чем беспокоиться. Передашь товар и отправляйся домой. Все очень просто.
— Ладно, — сказал Марк. — Я встречу его в аэропорту. Будут еще указания?
— Нет, кажется, все. Хотя вот еще что: осторожность не помешает. Вик перестал взрываться, поэтому все будет в порядке, но приглядывай за его железкой — на всякий случай, хорошо? Ты знаешь молодых ребят. Он сейчас носит эту штуку с собой; может, он ее не возьмет, но ты все-таки имей это в виду. Проследи, чтобы он не купил что-нибудь такое в Майами или в другом месте, когда ты отвернешься. Никогда ничего нельзя знать заранее.
— Можете на меня положиться, — ответил Марк. — Я буду смотреть за ним в оба.
— Как только ты клюнул на эту цветную девчонку, я понял: все позади, — сказал Спина.
— Хорошо бы снова с ней встретиться, когда я вернусь — сказал Виктор. Он посчитал разумным подкрепить веру Спины в его восстановившуюся мужскую силу. — Надеюсь, она еще будет здесь.
— Будет здесь. Будет сидеть и ждать тебя. В тот день, когда ты вернешься, возьмем яхту. А я немного попрактикуюсь с твоим пистолетом, пока тебя тут не будет.
— Все зависит от того, как его держать, — сказал Виктор, испытывая скромную гордость от возможности дать совет великому Спине. — Этот пистолет годится на все случаи жизни, если его держать правильно, чтобы он стал как бы частью руки. И целиться надо так, будто показываешь на предмет пальцем.