Михаил Всеволодович отпил вина, чуть помедлив. Все молчали, давая ему высказаться. Забубенный с серьезным видом, подобающим моменту, рассматривал стену княжеского терема. Кто такие пруссы он понятия не имел, но название это где-то слышал. Хотя, мог и ошибиться, пруссы просто очень похожи на руссов. Одной буквой только и отличаются.
– Так вот. Чтобы усмирить пруссов Мазовецкий призвал на свою землю Тевтонский орден. А это уже посерьезнее. Если пойдем гулять дальше в глубину да на север, то, в конце концов, придем на земли, что Мазовецкий отдал под военные поселения ордена. И придется биться уже с германскими рыцарями.
– Да и лях с ними, – не выдержал Мстислав Удачный, – неужто не побьем мы Мазовецкого, если пруссы столько лет его гоняют по болотам! И тевтонцев разобьем, чтоб свое место знали.
Сначала Забубенный попытался представить, как именно Конрад Мазовецкий убегает по болотам от пруссов. Получилось весело. А потом Григорий вспомнил, как Мстислав уже однажды бахвалился на княжеском совете и рвал на себе тельняшку перед битвой на Калке. Призывал идти бить монголов. Обещал порвать их, как Тузик грелку. Финал был известен. Видимо, наступать несколько раз на одни и те же грабли, было национальным спортом русичей издревле. Хотя сейчас ситуация выглядела иначе.
– Может и так, – проговорил князь Черниговский, – да есть еще одна думка. И ляхи, и венгры, и немцы, уж двести лет, как крещены в католическую веру. Все они теперь без оглядки на римского первосвященника жить не могут. И если мы тронем одних, то папа призовет на нашу голову всех остальных. А их, орденов этих рыцарских, не мало нынче по западным землям без дела мается.
– Про латинскую веру это ты верно сказал, – поддержал неожиданно Мстислав черниговского князя, – у меня в земле она уже корни пустила. Папа монахов шлет воду мутить. Бояре в городах крамолу заводят, хотят венгров призвать, да сами перейти в латинство. Но я им этого не позволю. Двоих посадников уж повесил, добро их в казну взял, а с остальными после разберусь.
Другие участники совета молчали, слушали, что князья скажут. Пили, закусывали, как обычно на советах бывает. Воеводы бровями играли – воеводское дело маленькое, иди, воюй, куда скажут. А уж чародейское и того меньше. Колдуй себе, ворожи, да осадные башни ремонтируй. Вот Забубенный и ел себе грибочки на пару с ханом Тобчи и думал о чем-то своем, но разговор о судьбах отечества получался такой интересный, такие горизонты открывал, доселе невидимые, что и механик-чародей стал невольно прислушиваться.
Тут снова настал черед великого князя рассказывать. Но, прежде чем заговорить, он долго молчал. Затем кубок осушил и начал:
– Я ведь не только ради добычи богатой этот поход затеял, други мои. Дело в том, Михаил, что с рыцарями и папой римским ты в самую точку угодил. Ведь тевтонцы на северных землях ляхов неспроста обосновались. Турнули их сарацины из святой земли. Нужно им теперь руки с мечом к чужому добру приложить, это так. Но они ведь, как ты верно рассудил, простые слуги римского папы. Папежники, как народ кличет. И немало среди них всякого сброда, простых душегубов да насильников, что папа велел туда принимать в обход закона.
Князь передохнул, подождал, пока холопы наполнили ему снова кубок. Выпил еще и продолжил:
– А как папа римский к русичам относится и ко всем, кто в веру православную обращен по греческому обряду? Ты забыл, что крестоносцы со святым Константинополем сделали от жадности к золоту? Не пожалели своих же братьев во Христе. А священники латинские за убийство это им заранее отпущение грехов дали. Мол, святое дело. Эх, жаль, не взял я с собой в поход патриарха, он бы тебе складнее рассказал про учености эти.
– Да знаю я, о чем ты, княже, – кивнул князь черниговский, – от рыцарей и папы добра не жди.
– Ну, так вот, раз тевтонцы здесь, то не только для того чтобы язычников пруссов усмирить. Это только начало. Все вы знаете, что по северным границам русских земель творится. Там Литва в силу входит, хозяйничает уже во многих волостях новгородских. Шведы и немцы из ливонского ордена, да король датский крепости строят на землях эстов. И все совместно крестоносцы, исполняя волю папы Гоннория, крестят заблудших язычников огнем и мечом. И это не только одних новгородцев дело. Если не помочь им сейчас сковырнуть всю эту наледь, то скоро и немцы, и ляхи, и литовцы хлынут в глубинные наши земли. А мы станем по одиночке по крепостям запираться, да погибнем все.