Мощности хватило. Сначала под ногами у Забубенного заходила ходуном земля, затем из-под стены вырвались языки пламени. И только после этого раздался оглушительный грохот, за которым последовало обрушение. Подкоп был сделан к той части стены, что примыкала к уже сломанным воротам. Взрыв начисто снес кусок стены замка почти в десять метров длиной. Кроме того, ударной волной снесло к чертям и временную постройку, запиравшую вход через разрушенные ворота. Теперь, вместо крепких ворот и длинного фасада замка венгерского жупана зияли две отличных бреши, а между ними сиротливо возвышался чудом уцелевший обломок стены.
Хан Тобчи не стал медлить. Он резко вскинул руку, и монгольская конница лавой устремилась в обреченный замок. Дальнейшее было делом техники.
Обернувшись к Забубенному, Тобчи удовлетворенно кивнул механику и похвалил.
– Молодец, Кара-Чулмус! Хороший вызвал огонь.
Услышав эту похвалу, Забубенный на минуту вновь ощутил себя степным духом по имени Кара-Чулмус, за которого выдавал себя, находясь в стане монгольской армии посреди бескрайних половецких степей. Давно это было, еще до битвы на Калке.
– Ну, теперь готово дело, – одобрительно пробасил Дрон Давыдович Бок, тоже глядевший во все глаза на разрушенную стену, – ловко ты этот подкоп устроил. Ловко.
Забубенный решил похвалить всех участников спецоперации перед начальством. Может, какая награда им выйдет.
– Да все хорошо постарались. И артиллеристы ваши черниговские молодцы, что ворота вынесли. И подрывная команда отлично справилась. Да и монгольским товарищам спасибо за порох. Если бы его в обозе не оказалось, мы долго бы еще камнями кидались. А тут, раз и готово. Полкрепости снесли за мгновение. Хорошее дело взрывчатка.
Парень Митька, который только что своими руками все это дело соорудил, долго смотрел на провалы в стене и не мог поверить, что такое бывает. А когда к нему вернулся дар речи, он вымолвил только одно слово:
– Сила.
Тем временем монгольские отряды ворвались в замок и оккупировали двор, выкосив всех венгерских партизан, что имели неосторожность встретить их с оружием в руках. Но кое-кто засел на стенах и в башнях, продолжая сопротивляться. И таких еще оставалась немало. Монголы, конечно, иногда спешивались, но предпочитали оставаться в седлах до последней возможности. А потому зачистка замка приостановилась.
Услышав такое донесение от прискакавшего нукера, Тобчи посмотрел на воеводу черниговцев и сказал:
– Пришла пора твои воины в дело пускать. Добей остальных, очисти дорогу.
Дрон Давыдович Бок молча кивнул, он и сам наперед знал, что без его помощи тут не обойтись.
– Егорша, – крикнул он старшего ратника, что уже ходил к воротам замка с тараном, – сходи, глянь там, что к чему.
Здоровенный детина Егорша, косая сажень в плечах, вынул меч и легонько рубанул им воздух прямо перед собой.
– Сделаем, Дрон Давыдович.
И кликнув с собой отряд человек в пятьдесят добрых молодцев из пеших черниговских ратников, он устремился в пролом. Ребята с виду были непростые, а специально обученные. При себе имели веревки с крюками, несколько лестниц странной конструкции, похожих на раздвижные, и еще какие-то приспособления непонятные даже техническому гению механика-чародея. Дрон Давыдович в очередной раз удивил Забубенного своей подготовкой и продолжением его новаторского дела.
Спецназ по захвату оборонительных сооружений справился со своей задачей на все сто процентов. Как выяснилось спустя пару часов, за которые Егорша сотоварищи вынес несколько дверей, залез на две оборонявшиеся башни и проник в подземелье, замок был хоть и небольшой, но имел множество потайных помещений. А в этих помещениях имелась еда и вода, а также множество галерей, позволявших защитникам менять дислокацию и появляться в самых неожиданных местах. Холм под замком, как оказалось, был изрыт людьми так, словно там проживало семейство кротов. Но их это не спасло. Да и предварительная бомбардировка Забубенного помогла – несколько зданий во дворе были разрушены, что облегчило доступ в остальные.
Довольно быстро черниговский спецназ уничтожил последние очаги обороны замка и даже захватил в плен нескольких знатных пленников. Когда их приволокли пред светлы очи монгольского хана и русского воеводы, они были крепко связаны веревками, выглядели жалко, но пытались сохранять гордый вид. Григорий осмотрел их внимательно и пришел к выводу, что перед ним два каких-то рыцаря, один венгерский, наверняка местный жупан, а второй, кажется, немецкий – с крестами на груди и спине. В этой теплой компании был еще мужик в красном балахоне, очень похожий на монаха.