Узнав, как мудрено кличут коня Забубенного, на прошлом ночлеге черниговские ратники пытались расспросить, что означает это странное имя. Особенно доставал Егорша, правая рука Дрона Давыдовича. Но, Григорий, как и положено чародею, отвечал туманно. Мол, имя для коня чародейского нормальное, магическое, вполне подходящее. Ведь все ратники как-то называли своих боевых коней. Только клички Буря, Быстрый или Сокол не походили для такого специального коня. А что означает слово Мэджик, должен знать только сам чародей, и никто больше, иначе враг сможет заколдовать коня, а оно чародею ни к чему. Иногда у коня случались перепады настроения, он то и дело лягался и норовил укусить всех окружающих. Тогда Забубенный рассказывал небылицы о том, будто кто-то снова попытался расспросить его о родословной Мэджика. Вот конь и разволновался. Но, на самом деле, конь был душевный и больше всего на свете любил морковку.
Подарен он был чародею ханом Тобчи. А по национальности был не монгольским конем, а пленной лошадью, отобранной монголами у каких-то других степняков. Скорее всего, у половцев. Поэтому Забубенный мог гордиться своим новым коником, ибо половецкий скакун – это круто. Конь был уже третьим по счету личным средством передвижения Забубенного с момента появления великого механика в этой новой для него жизни. О старой, комфортной жизни в двадцать первом веке, с фаянсовым унитазом и горячей водой из крана, он уже почти не вспоминал. А если о чем и тосковал, то именно по сантехническим прибамбасам. Ибо такая ерунда, как PC, CD и DVD забывается быстро, а вот унитаз и горячая вода круглосуточно – это не забываемо. Здесь же он был лишен подобных радостей. Но постепенно Григорий привык. Человек привыкает ко всему.
За последнее время единственным неприятным воспоминанием было участие в княжеском совете, о котором Забубенный старался поскорее забыть. Но картины судьбоносного совещания сами собой всплывали в памяти. Вот и сейчас, стоило Григорию немного загрустить, сразу же вспомнил совет.
Тесный княжеский терем, в котором хозяин галицко-волынского княжества Мстислав Удачный останавливался редко и ненадолго, сейчас был переполнен. В палатах собрался почти весь цвет родовитых владетелей Руси. В самом центре светлицы стоял, как полагается в таких случаях, стол, уставленный блюдами с жареной дичью, кабанчиком, гусем в яблоках, – очень его любили князья отведать, как собирались вместе, – да всякой снедью помельче. Икорка, рыбка, огурчики. Русичи, как известно, дела решать могут только за столом. На голодный желудок ничего путного не выходит. А потому князья пили вино и думу думали.
Собрались сегодня на совет почти все князья из русских земель. Владимир Рюрикович Киевский во главе стола, по правую руку от него прискакавший только что из Галича Мстислав Удачный, многомудрый князь, да местный властелин. Рядом с ним пристроились два его молодых родственника – зять его Даниил Романович Волынский, двадцати двух лет от роду, и младший брат Даниила князь Василько Романович. «Молодой еще совсем парнишка, – думал, глядя на него, Григорий с легкой завистью к сильным мира сего, – а туда же, князь уже, блин». Следом шел уминавший лосятину за обе щеки воевода Галицкий – Юрий Доморечич, что незадолго до битвы на Калке брал Забубенного в плен, как подозрительную личность.
По левую руку от Владимира восседал новый князь черниговский, Михаил Всеволодович, с ним воевода его Дрон Давыдович Бок, хитрый на рожу мужичонка. Чуть далее киевский воевода Путята, известный вояка. За Путятой сидел и сам скромный механик-чародей Григорий Забубенный, допущенный на совещание на всякий случай – вдруг предложит неожиданное решение вопроса, как уже не раз бывало. За ним монгольский хан Тобчи, как представитель союзников и глава степного экспедиционного корпуса.
Ну, понятное дело, как обычно в государственной думе советы проходят, – выпили, закусили. И Великий князь стал делиться впечатлениями от вчерашнего дня.
– Потолковали мы с этим ляхом. Хлипкий оказался пан – всего два раза и приложили его по ребрам раскаленной железякой. Он рассказал мне, перед смертью, что послал его сюда сам герцог польский Лешко Белый, приказав взять и сжечь Перемышль вместе с жителями в назидание нам. Городок этот, дескать, польский по праву и зовется Пшемыслом, ибо принадлежит Лешко Белому от веку. А Мстислав де, его хитростью и обманом взял.