Обедали вдвоем за столом во дворике, молча, я пыталась настроиться на рабочий лад, Васька косила в мою сторону голубым глазом. Аппетита не было никакого, мне надоело гипнотизировать тарелку с едой. Отодвинулась от стола, села в пол оборота к нему, чтобы солнце не било в глаза, попыталась помедитировать на лимонное дерево, получалось не очень.
- Лиса, - позвала она, - у нас вроде никто не умер.
- Извини, у меня такое ощущение, что закручивается тугая пружина, я просто физически ощущаю напряжение вокруг себя.
- Лиса, - осторожно начала подруга, - я тебе скажу… ты только не злись… а еще лучше вообще ничего не говори, подумай и скажешь завтра, хорошо?
Я уставилась на нее, видимо, меня и правду клинит последнее время серьезно, что даже Васька осторожничает со мной.
- Мне кажется, что именно ты должна до конца разобраться с историей Василисы, тебя постоянно сталкивают с людьми, которые являются отсылкой к прошлому, с событиями, отправляющими ту да же, на сто лет назад, а ты сопротивляешься. Именно твое сопротивление и дает это напряжение. Ты не принимаешь Андреа, а с ним можно было по-хорошему просто пообщаться, поговорить.
- Да…
- Завтра, - перебила меня, - по этому поводу все скажешь мне завтра, просто подумай над этим. Я думаю, что и Марк появился не случайно.
- Ну его-то не впутывай. Это просто совпадение и чертовщина начала происходить после встречи с Андреа, а не с Марком.
- Да, согласна, но как сейчас поведет себя Андреа? Когда узнал, когда увидел, что ты с МАРКОМ, а Антон приложил максимум сил сто лет назад, чтобы вас расстать.
- О, Господи, - струхнула я, - Марк-то тут совсем не причем.
- Я думаю, что все не случайно. И встреча с Андреа, и то, что парень с редким именем «Марк» встретился нам. Он может никакого отношения к столетней истории не имеет, но сегодня его имя послужило лакмусовой бумажкой для Андреа и что там придумает остаточный Антон в связи с этим…
Тут она права, сто лет назад на брата Антон открыто руку побоялся поднять, действовал подленько, но с размахом устранил его из жизни Василисы. А сейчас настоящий Марк для него вообще чужой человек и что там он себе нафантазирует… Мама мия.
- Вась, поговори с Марком, - попросила я, - либо, чтобы немедленно убирался из города, а лучше вообще с острова или пусть не вылазит из отеля пару дней.
- И как ты себе это представляешь? – уставилась на меня.
- Ну да, согласна.
Объяснить внятно, ту чертовщину, что сейчас происходит вокруг меня нормальному человеку не получиться. Можно попробовать навязать Марку свое общество и, таким образом, контролировать его передвижения, но это уж совсем бред. У Марка план по охмурению блондинок может пострадать, если я буду постоянно рядом. А Андреа вообще Аид знает чего, нафантазирует своим многомерным сознанием. Ладно, может мы с Васькой сгущаем краски, а на самом деле все ни так и страшно, сильно хотелось верить, что все само утрясется.
- Вась, огромная просьба, позвони Марии, попроси сообщить нам, как только Андреа покинет наш славный остров…, - невольно заскрежетала зубами, - и желательно, чтобы он это сделал поскорее.
Потерла виски, какая нафиг работа? Но надо Василиса Янисовна, надо. Завибрировал телефон, если это Андреа, то я вконец разочаруюсь в нем. Нет, это Алекс, пригласил на ужин. Планы у него поменялись, и на две ночи снял номер в нашей гостинице, просил поторопиться с картинами. Это он молодец, это он вовремя, я моментом пришла в нужный тонус доделала за пару часов «Марию» и приступила к «Василине», к ужину был готов контур, если получится, начну красками после ужина, если нет, то у меня весь день завтра имеется.
Пунктуальный англичанин зашел за мной ровно в восемь, показала ему «Марию», судя по блеску в его глазах, Алекс уже просчитывал прибыль. Надо себе премиальные выпросить за срочность и шедевральность, чем и занялась во время ужина.
Столик у нас был на двоих, Василина ушла в город, возмутившись тому, что мы все-таки на отдыхе, а города, как такового еще не видели, по магазинам не ходили, в ресторанах почти не бывали. Сказала, что к ночи вернется. Это она молодец, что проявляет самостоятельность, а то и правда из отеля не вылазим, правку она сделала, так что, имеет право.
Я говорила, что Алекс обаятельно-обходительный душка? Я понимаю, что все его комплементарные экспромты он заранее отрепетировал и даже не раз отработал на публике, но как же приятно, чувствовать себя и талантливой, и красивой, и потрясающей, и единственно-уникальной.
- Алекс, - млея от его улыбок и слов, поинтересовалась, - а что ты обычно мужчинам говоришь в подобных случаях?
- В смысле? – испугался он.
Краем глаза увидела Марка, тот недовольно смотрел на нашу приватную компанию, поздоровалась с ним улыбкой и кивком головы, он обвел глазами террасу, видимо, не нашел своих блондинок и присоединился к Косте.
- Какими комплиментами ты мужчин-художников обрабатываешь? – внимательно смотрю на Алекса.
- Васили-и-иса, - укоризненно протянул он, - как ты могла подумать обо мне такое.
- Вот как-то так смогла, - улыбаюсь обворожительно, скидывая небрежно палантин с оголенного плечика.
- Ты совершенно особенная, - влюбленными глазами преданно смотрит на меня.
- Да-а-а? – второе плечо тоже оголилось.
- И женщина потрясающей совершенной красоты.
- Алекс, как ты думаешь, ты достойно меня оценил?
Еще после нашего первого разговора, когда я собирала в нете всю информацию по нему, его галерее, именам художников, расценкам и прочим вещам, натолкнулась на пару заметок о его главном конкуренте. У Алекса было потрясающее чутье на таланты, он умел их находить, вдохновлять, ценить. А вот конкурент просто перекупал те таланты, которые не только нашел, но зачастую отшлифовал мой работодатель. Алекс был очень хорошим психологом, к тому же, он искренне умел восхищаться людьми и их творениями, что является безошибочным стимулятором творческих людей, а вот Генри Кроу это было не доступно. Менять Алекса на Генри я не собиралась, но уж очень приятно было торговаться с ним.
- Василиса, ты бриллиант моей коллекции, ты просто этого еще не осознала в полной мере, но я открою тебя миру и тогда твой талант, твое имя засверкает всеми гранями на весь мир.
- Да? – закусила губку и томно посмотрела на него из под опущенных ресниц, - думаешь у Генри этого не получится?
Купился. Расстроился, это видно по резко опущенным плечам. Собрался, зацепился взглядом за меня, просчитывая правдивость моих слов.
- Сколько он тебе предложил? – перешел на деловой тон.
Я улыбнулась, стараясь вложить в улыбку всю симпатию, которую испытываю к нему.
- А-а-алекс, Генри мне никогда не сможет предложить того, что даешь ты. И те, кто не умеют ценить твое отношение, очень скоро разочаровываются.
Он удивился, искренне и уже по-иному посмотрел на меня.
- Ты меня развела? – не поверил.
- Не могла удержаться, - повинилась, - но процентов двадцать за «Марию» хотя бы накинь, - и захлопала глазками.
- Василиса, - расхохотался в голос, взял со стола мою руку, прижал к губам, и глаза были весело-счастливыми, - для тебя… ничего не жалко, и хитро добавил, - только отдай мне еще «Василину».
- Я буду стараться, а ты подумай какой суммой дополнительно меня можно порадовать.
- Я тебя обожаю, - довооольный, словно кот после шмата сала.
Часов в десять к нам присоединилась Василина на чашку кофе, выслушала свою дозу Алексовских комплиментов, спросила не интересуется ли он молодыми, привлекательными и очень талантливыми писательницами. Как стал выкручиваться Алекс, не стала слушать, я уже минут двадцать ждала свой чай, официантов видно не было, поэтому пошла к бару уточнить на счет моего напитка. На обратном пути Костя жестом пригласил к себе за стол.
- Василиса, почему изменяешь нам? – предъявил претензию, театрально скорбя.