Он поднял спящую девушку на руки и, медленно притягивая хромую ногу к здоровой, стал подниматься по склону вверх. Таня была совсем не тяжелой, но для Сида эта ноша была тяжелее, чем какая-либо другая, главным образом потому, что он просто не мог, не имел права бросить ее или хотя бы на секунду расслабить руки. Все тело его налилось свинцовой тяжестью, по спине градом катился пот, кожу бешено кололи мурашки, но он, не смея даже охнуть, преодолевал крутой подъем. Ему казалось, что позади него из темноты скалятся те самые трое парней, которые еще совсем недавно в баре смотрели на Таню со звериным блеском в глазах, и среди них сверкал налитыми кровью глазами мерзкий Джо, готовый в любую секунду кинуться на них и разорвать в клочья. И Сид, боясь оглянуться, невольно ускорял шаг, при этом боясь даже руки опустить чуть ниже, чтобы внезапно не уронить девушку на землю. Ему казалось также, что из темноты вокруг него смотрят страшные, потусторонние силы, что являются только по ночам, смотрят и ждут удобного случая, чтобы напасть на них и утащить в свой холодный и мрачный мир. А он, единственный на этой сонной и пустой земле, идет по крутому склону, к заветной и почти недостижимой цели -- дому, высящемуся на вершине холма, словно маяк. Но тихое посапывание Тани возле самого его уха и ее черные шелковистые волосы, касающиеся его щеки, прибавляли ему силы, заставляли двигаться вперед. Он знал, что делает это не ради себя, что он отвечает сейчас, ни много ни мало, за ее жизнь и рассудок. Только в саду, среди шиповника, он позволил себе остановиться и передохнуть, а затем снова двинулся дальше.
Открыв входную дверь, он прислушался. В доме, как и во время его ухода, стояла тишина, только похрапывал в чулане отец. Осторожно, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой и не допустить, чтобы Танины ноги и голова случайно коснулись стен, он поднялся к себе наверх. Положил спящую девушку на нерасправленную кровать и только тогда расслабил мускулы. Без сил упав на стул, он взглянул на Таню и ощутил настоящую эйфорию. Сбылась его мечта -- она здесь, в его комнате, совсем рядом, даже спит на его кровати! Мог ли он представить, что такое когда-нибудь случится наяву?
Таня по-детски зачмокала во сне губами и, повернувшись на бок, подложила под голову кулак. Сид по-прежнему глядел на нее как зачарованный, и в голову ему вдруг пришла совершенно дикая по природе мысль: а не воспользоваться ли ее беззащитностью, тем, что она спит, и не совершить ли с ней грубый и дерзкий акт любви? Но он тут же стал гнать от себя эту грязную и недостойную мысль. Мало того, что она пережила за весь этот вечер, теперь еще и он...
Он подошел к окну и взглянул на ветви дуба, шумевшие на ветру совсем рядом, и на огонек, мигающий где-то на окраине города, быть может, в той самой "Лагуне". Странный вечер... Даже не верится, что все это происходит на самом деле. Он оглянулся и стал пристально смотреть на силуэт Тани на кровати, освещенный косо падающим в окно лунным лучом. Внезапно ощутив сильную усталость, он привалился к стене и вскоре заснул.
Когда он проснулся, солнце ярко светило в окно и пыль кружилась в его лучах. Сид поднялся, протирая глаза и разминая затекшие конечности, и огляделся, словно не помня, как он здесь оказался. При дневном свете все казалось таким искусственным, скучным и обыденным. Мельком взглянув в окно, на осточертевший пасторальный пейзаж за ним, Сид вдруг вспомнил нынешнюю ночь, и взгляд его тут же метнулся к кровати, на которой... никого не было. Она даже смята не была. Сид начал осматривать комнату, ища какие-нибудь следы ее присутствия, но бесполезно: все было абсолютно то же, что и вчера вечером, словно он и не нес ее героически на руках от самого подножия холма. Неужели приснилось? Сид еще раз нагнулся к кровати, провел по ней рукой и, - о чудо! - на ладони его остался длинный черный волос. Сомнений не было -- она и вправду здесь была! Видимо, проснулась совсем рано и тихо ушла, чтобы его не тревожить. Легкое разочарование в первую минуту сменилось восторгом: теперь все точно будет по-другому! Уже то, что она побывала в его комнате и даже оставила след на его кровати, уже многое значит. Пусть до серьезных отношений дело не дошло, да и хрен с ними! Главное -- он спас ее в самый нужный момент. И снова душу калеки наполнила эйфория.
За завтраком отец, обычно не читавший газет, сегодня сделал исключение. Пробежав глазами по страницам, он хмыкнул и прочитал вслух заметку о недавнем ограблении шайкой "Аллигаторов" средь бела дня двух прилично одетых молодых людей, один из которых оказался сыном местного шерифа.
-- Ну и задаст же шериф этим малолетним ублюдкам, я чувствую! - заключил он, складывая газету. - На его месте я бы сопли не жевал, а давно взял бы их всех за задницу! А то что-то совсем распоясались, мать их за ногу!
Аня промолчала, а Сид отвернулся, стараясь не выдать взглядом своей заинтересованности. Отец заметил его движение и пристально вгляделся в лицо сына, пытаясь прочесть в нем что-то скрытое. Но ограничился только грозным постукиванием кулака по столу и предупреждением:
-- Если узнаю, что ты связался с этой шайкой или еще с какой другой -- пеняй на себя! Больше никогда у меня из дома не выйдешь!
Глава 11.
Дом шерифа.
Ни в одну из последующих встреч Таня ни словом не обмолвилась с Сидом о том, что случилось тем вечером в баре и почему она оказалась в Доме Отщепенца. Но Сид стал замечать, что ее отношение к нему заметно изменилось. Теперь при встрече она стала улыбаться ему, а один раз даже поинтересовалась, как у него дела и как поживает семья. Сид смог от удивления только выдавить: "Нормально", и она, еще раз улыбнувшись ему, отошла, оставив его на седьмом небе от счастья. Но, кроме этого, их отношения почти не изменились. По-прежнему она проводила вечера у костра в компании других парней, в основном "матерых", а на Сида смотрела редко. Быть может, потому, что рядом с ним по-прежнему маячил Деннис, постоянно хныкающий и просящий прощения за тот вечер в баре, когда он позволил себе оставить Сида одного, ведь его запросто могли избить те трое парней, что сидели рядом... а ведь он только на пять минут отлучился, вышел подышать свежим воздухом, честное слово... Сид попросту игнорировал все его откровения и отворачивался, когда его видел, так что Деннису волей-неволей пришлось отстать от него.
Тем временем сбылось то, что предсказывал отец Сида: местный шериф решил по-настоящему взяться за "Аллигаторов", напавших на его сына, и устроил засаду ночью на безлюдном шоссе. План его сработал: несколько членов шайки попались в руки закона, но на всех допросах они упорно молчали, помня о кровном братстве, и не сдавали своих. Шериф, радостно потирая руки, говорил, что это только начало, и что скоро он доберется и до остальных. На очередной сходке шайки Скотт объявил всем решение поквитаться с шерифом. На то, чтобы освободить пойманных им ребят, сил у них не хватит, значит, остается только пригрозить ему, чтобы он прекратил за ними гоняться и отпустил арестованных на свободу, тем более что они все равно ему ничего не скажут. Решено было следующей ночью проникнуть в шерифский дом и оставить повсюду угрожающие надписи краской из баллончика. Когда Сид узнал, что и его возьмут "на дело", правда, не непосредственным участником, а только соглядатаем, он испытал волнующую смесь восторга и страха. Все-таки дело опасное, и, если уж они попадутся... Зато в случае успеха он поднимется в глазах всей шайки, и уж тогда-то Таня по-настоящему обратит на него внимание.