— Навестил? — удивился Шировия. — Лео сам меня пригласил к вам в замок. Как я понял, тебе нужно помочь избавиться от печати раба?
— Да.
Я невольно потёрла запястье, на котором красовались уродливые чёрные символы. Маг протянул руку, и мне пришлось слегка приподнять рукав платья и продемонстрировать печать Шировии. Он даже не прикоснулся ко мне, просто осмотрел и сказал:
— С этим не будет проблем. Маг, создавший печать, не особо сильный для меня, так что её снятие дело нескольких минут. Но это ведь ещё не всё?
— Да. Как ранее Лео и сказал, я по незнанию создала Вязку с Алем, и мне нужно уничтожить её до того, как я начну готовить зелье для его пробуждения.
— Чтобы попробовать избежать предсказания? — Шировия посмотрел на меня так пристально, словно хотел заглянуть в душу. С трудом, но мне удалось выдержать его взгляд. — Значит так. Полностью уничтожить такую магию возможно, но на такое способны лишь полубоги, живущие на Южных островах в городе Альдовии. И на это нужна очень важная причина.
— Моя возможная смерть является важной причиной? — приподняв брови, нервно спросила я.
— Отчасти, — слегка усмехнулся Шировия, взяв ещё одну булочку, а потом разломил её пополам и продолжил: — Но я могу на время ослабить влияние Вязки. Твой отец высший маг, а крови оборотня в тебе ровно половина. А значит — подавить её будет просто.
— Откуда вам известно, что именно мой отец маг? — подозрительно спросила я, разглядывая жующего булочку Шировию.
— Маг я, или где? — ловко ускользнул от ответа парень, хитро блеснув зелёными глазищами.
Глава 6
Снятие печати раба и ослабление Вязки мы решили сделать в один день, точнее ночь. Шировия заранее всё приготовил, и сейчас я стояла и немного дрожала в лёгоньком платье из шёлка на тонюсеньких бретельках. Хорошо, что хоть такую одежду можно сейчас надеть, потому что когда мне наносили печать, вообще раздели до гола. Было очень унизительно, до обжигающей злобы и слёз, застрявших в горле.
— Всё, — маг отошёл от пентаграммы, нарисованный на полу красным мелом. — Сейчас ты встанешь в центр и постарайся не двигаться. Когда я надену на тебя артефакт, будет невыносимо больно, но тебе нельзя даже вздрогнуть и тем более пытаться его снять. Тебе нужно будет потерпеть всего лишь половину минуты. Но как только всё закончится, я обещаю, что тут же устраню боль.
Я обхватила свои голые плечи и слегка кивнула. Знаю, что ждёт меня ещё то «удовольствие». Когда наносили печать раба, по коже словно раскалённым металлом водили. И раз её снимает другой маг, мне будет в разы больнее. Но это ничто по сравнению со свободой, которую я получу в результате этих страданий.
— Я готова, — твёрдо сказала я, не позволив голосу предательски дрожать, как коленки под платьем.
— Хорошо, — маг кивнул, и я зашла в пентаграмму.
Как только мои босые ступни, обжигаемые холодом каменного пола, встали на нужное место, линии на пентаграмме разгорелись зловещим алым светом. Чтобы не отвлекаться, я закрыла глаза и приготовилась. Шировия начал читать заклинание. Даже будучи Высшим магом, способным сокращать длинные заклятия до нескольких слов, он зачитывал магические слова несколько минут.
Постепенно пол под ногами нагрелся и приятно согрел мои озябшие ноги. Но тут шелестящий голос мага смолк, и вся комната погрузилась в давящую на уши тишину, в которой слышалось лишь потрескивание палений в камине. Потом раздались едва различимые шаги, и шёпот Шировии совсем рядом:
— Как только я надену артефакт, начни считать про себя секунды. Ровно тридцать. Так тебе будет легче.
Я медленно вдохнула и выдохнула. Шировия не стал долго ждать и надел мне артефакт. Запястье тут же обожгло, словно кожу полили расплавленным металлом. Сжав челюсти до скрипа зубов и боли в мышцах, я принялась отсчитывать секунды…
Пять, шесть, семь… Словно кожу заживо снимают, но нельзя сорвать артефакт, нужно терпеть! Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Огонь поднимается по руке, доходит до плеча и обжигает грудь, лёгкие, горло. Становится трудно дышать, пот струится по лицу и спине, к которой противно липнет лёгкая ткань платья. Двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три… Всё тело объяло пламя, от которого невозможно сбежать или спастись. Рука с печатью, я практически уже и не чувствую её, так как сознание разрывается от нестерпимой боли в каждой клеточке моего тела. Слёзы побежали по щекам, опалив кожу, словно раскалённым до красна металл. Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…