В просторной светлой спальне царил жуткий беспорядок — лежащее на полу одеяло, свисающие со стула обрывки бинтов, разбитая хрустальная ваза, из которой торчали жалкие остатки стеблей арантуса, перевернутая посуда с остатками еды и засохшими хлебными корками. Неподалеку от кровати валялся перевернутый столик, рядом с ним виднелись осколки графина, и мокрое пятно на ковре позволяло предположить, что еще не так давно стеклянный сосуд был полон.
А посреди всего этого бедлама, у стены, находилась огромная старинная кровать, на которой лежал молодой перевязанный бинтами мужчина. Крупный, высокий, с крепкими мускулистыми руками и рельефным торсом. Рядом с подушкой я заметила погнутый бронзовый подсвечник. Чуть дальше — комнатную туфлю. Вторая обнаружилась у двери. Видимо, именно ее падение и произвело недавний шум.
М-да. Похоже, работка мне предстоит та еще!
— Ты нашел что-нибудь? — резко спросил раненый, повернув голову в нашу сторону. Впрочем, видеть нас он все равно не мог — глаза мужчины закрывала плотная повязка.
— Нет, — коротко ответил Каллеман. — Но Аллан и Дуглас продолжают поиски.
— Рес! — выругался раненый и неожиданно насторожился. — Кого ты привел? — напряженно спросил он. Его тело окутала едва заметная темная дымка. С каждой секундой она становилась все более плотной и осязаемой.
Каллеман замер и уставился на меня с непонятной тревогой.
— Я Кейт, милорд, — не дожидаясь, пока маг придет в себя, представилась я. — Ваша новая… помощница.
В последний момент я решила заменить слово «сиделка», подумав, что так будет лучше.
— Помощница? — переспросил Горн, и лицо его скривилось в болезненной гримасе. — Какого реса? Мне никто не нужен.
Он попытался подняться, но тело не слушалось, и из затеи больного ничего не вышло.
Я незаметно усмехнулась. Уверена, с этим пациентом еще придется повоевать. Такие, как он, с трудом принимают собственную слабость и терпеть не могут, когда с ними начинают носиться.
— Дерек, ты же понимаешь, — принялся уговаривать друга Каллеман. — Кто-то должен за тобой присматривать, пока ты…
— Убирайся! — рыкнул больной. Тьма заволновалась, то пропадая, то усиливаясь. — И помощницу свою забери!
Он устало откинулся на подушки и застонал от боли.
Каллеман удрученно покачал головой.
— Дерек…
— Вон!
Тяжелый подсвечник пролетел всего в паре дюймов от головы мага, заставив того отшатнуться.
— Выйдите, — тихо сказала я Каллеману. — Мне нужно поговорить с лордом Горном наедине.
— Уверена? — маг вскинул на меня вопросительный взгляд. В его глазах мелькнуло опасение.
— Да.
Каллеман с сомнением посмотрел на друга.
— Идите, — чуть слышно повторила я.
Маг покачал головой, но послушался и вышел из спальни.
— Должна сказать, милорд, — я встала так, чтобы больной не смог до меня дотянуться, — что без должного ухода уже очень скоро ваши раны загноятся, и вы будете испытывать боль, и близко несоизмеримую с той, что чувствуете сейчас.
Лорд Горн едва заметно поморщился, но промолчал. На его лбу выступили капельки пота. Тьма исчезла.
— Я понимаю, что вам не нравится чувствовать себя беспомощным, но…
— Понимаешь? — перебил меня раненый. — К ресу твое понимание! Мне никто не нужен! Иди отсюда!
Он пошарил рукой по постели, пытаясь отыскать что-то, чем мог бы в меня запустить, но арсенал метательных предметов, к счастью, уже успел закончиться, и Горну ничего не оставалось, как смириться с моим присутствием.
— Я не уйду, милорд, можете даже не стараться, — твердо ответила я, а потом наклонилась, разглядывая сбившиеся повязки.
Дело было плохо. Одна нога покраснела и сильно распухла, из-под бинтов проступали буро-желтые пятна гноя. Вторая выглядела не лучше, разве что ран на ней было меньше. На груди виднелись два воспаленных шрама, а на шее — длинный, глубокий порез, стянутый редкими швами.
— Пошла вон! — дернулся раненый. — Чтобы духу твоего здесь не было!
Ага. Так я и послушалась! Если я сейчас уйду, к утру у него, скорее всего, начнется горячка. А там и до надгробного памятника недалеко.
Я обвела комнату взглядом, увидела стоящий на подоконнике бокал и удовлетворенно кивнула. То, что нужно. Стеклянный бокал был наполовину полон.
Достав из сумки касильскую настойку, я капнула десять капель в воду и неслышно подошла к больному.
— Милорд.
— Ты еще здесь? — рявкнул тот и грубо выругался.
А я, не мешкая, влила ему в рот разведенное лекарство.
— Ты! — от неожиданности проглотив микстуру, взбешенно просипел больной, но губы облизал с видимым облегчением. Видно, графа давно мучила жажда. — Как ты посмела? Я тебя…