— Ты так и не сказала, где ты взяла деньги? У своего Павловича?
— Викторовича — в сотый раз поправляю её. Но, кажется мне, она делает это намеренно.
— Какая разница. У него, да? Если так, то я тебя убью. А как же квартира? Как же родственники? Ты ведь мечтала о свободе и о море. Как же море?
— Успокойся, истеричка — не могу сдержать смешка, глядя на запыхавшееся лицо Сашки — Я же сказала, что всё хорошо. Поговорим, когда приедешь.
— Только попробуй мне не рассказать — тычет она палец в экран — Я тебя в бараний рог скручу..
— Ооо! Это угроза?
— Считай, что предупреждение. — Важно заявляет, и выражение её лица резко сменяется на взволнованно паническое. — Ой, я же обещала к Женькиному врачу зайти. Вот я балда. Он, наверное, ушел. Капец. Ладно, подруга, созвонимся завтра. Чмоки, целую в обе щёки.
— Пока.
Положив на стол телефон, я допиваю кофе и решаю пойти к себе, поняв, что разговор с Егором уже точно не состоится. Но как только оказываюсь около его спальни, слышу настойчивый мужской голос.
— Алис, войди, пожалуйста.
Вдохнув полной грудью, я поправляю волосы, одергиваю футболку и, резко выдохнув, толкаю дверь.
Егор лежит на спине, копаясь в своём телефоне. И как только видит меня, откладывает его в сторону.
— Выглядишь лучше, чем утром — говорю я, присаживаясь на край кровати. — Голова больше не болит?
— Совсем немного — отвечает Егор с улыбкой, но улыбаться ему в ответ я не спешу. — А ты как? Чем сегодня занималась?
— Тебя правда интересует моё времяпровождение? — Мои брови собираются на переносице. Да, я возмущена. Просто оттого, что ждала весь день нашего разговора, а получаю перечень банальной банальности. — Ничего мне сказать не хочешь?
— Например? — Его голос приобретает холодные нотки — Что ты хочешь от меня услышать?
— Почему ты вчера нарушил собственный запрет? Что случилось? Зачем ты ездил на кладбище? Кто это был? Твоя мама?
— Мне кажется, что ты слегка перегибаешь, Алиса — Мои имя он выделяет по особенному, будто пытается надавить на меня и мою чрезмерную любопытность. Но это совсем не так. Да, какой — то части меня интересно всё случившееся, но это лишь одна четвертая, а всё остальное ничто иное, как степень моего волнения. Моих переживаний о нём.
— Возможно. — Я кладу ладони на колени и беззвучно по ним похлопываю, при этом не сводя с Егора пристальных глаз. Мне хочется забраться к нему в голову и понять всё, что он чувствует. Но это лишь мои желания, которые никогда не сбудутся. Потому что Егор ни за что не впустит меня в свои мысли и не позволит навести там порядок. Он так и будет находится в подвешенном состоянии, прыгая от хорошего настроения к плохому. А я так и буду принимать эти правила.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою жизнь, свое прошлое и будущее тоже. Мы всё решили. Ты сиделка, я твой подопечный. Поэтому прекращай играть в сопереживающую и готовую на всё помочь. Мне не нужна ни твоя помощь, ни твоя жалость. Просто хватит. Хватит совать свой нос не в свои дела. Это раздражает.
Своими жёсткими словами он хлестает меня похуже плетей. Внутри всё загорается от возмущения и обиды. Приоткрыв рот, я хочу сказать что — то, но закрываю, так и не подобрав нужных слов.
— Что ты так смотришь? — Продолжает Егор, видимо уловив переменные нотки в моем настроении или мой потерянный взгляд, с которым я никак не могу справиться. Много лет меня невозможно было прилюдно обидеть. Я никогда не показывала реальные эмоции, даже когда застала бывшего в постели с подругой. Я умела включать стерву, чтобы всё человечество мира видело, что меня не сломить. А сейчас что? Егор сказал, по сути, реальные вещи, хоть и в грубом контексте. Но он прав. Мы никто друг другу, и он не обязан обнажать душу перед почти посторонним человеком. Но почему в горле запершило? И в груди больно сжалось сердце? Что это я вся поникла, готовая прилюдно разрыдаться? Это слабость? Или глупость?
— Ты прав — выдавливаю из себя картонную улыбку. — Ты прав Егор. Я лезу не в своё дело и ты не обязан делиться своей жизнью. Но… мне казалось… казалось мы с тобой могли бы быть….
— Кем? — Фыркает, не дав договорить. — Друзьями?
— Почему бы и нет.
— Большего бреда и не слышал. Никогда, слышишь? Никогда в жизни мы с тобой не будем друзьями.
Я вскакиваю на ноги, будто кипятком ошпаренная.