Я поперхнулась виски. Все истории Len'ы (crazy) напоминают дурные пантомимы с закадровым смехом в самых несмешных местах.
– Скажи, а если бы он написал на салфетке – «Трахнемся?», ты бы тоже подумала, что он оригинальный, и поманила бы его в туалет?
– Собственно, в туалете мы в итоге и оказались, – невозмутимо продолжила Len'a (crazy), – ну а потом еще и в гардеробе. И это было… потрясающе!
Ох уж эта ее мордашка с округленными глазами, распахнутым ртом и разрумянившимися щеками – такая знакомая, но давно забытая. В последнее время Ленкино лицо все больше походило на маску – красивую с правильными чертами и безупречным макияжем.
– И что теперь? – рискнула спросить я.
И тогда Len'a (crazy) расплакалась. Внезапно и горько. Уронив растрепанную голову на чумазые руки.
Я пересела к ней на диван. Поколебавшись, похлопала ее по плечу, пробормотала что-то успокоительное.
– Что же мне делать? Что? – всхлипывала она. – Я живу не своей жизнью. Я перестала быть самой собой, понимаешь, Глашка? Когда я встретила этого музыканта, то вспомнила, какая я есть на самом деле! Помнишь, как мы с тобой зажигали?
Я сдержанно кивнула.
– А теперь в моей жизни нет ничего, кроме версаче-хреначе и кокаина. Пупсик опостылел, и я все чаще вру по вечерам, что у меня раскалывается голова. Или еще хитрее делаю – запираюсь в ванной с журналами и жду, когда он уснет. Потом выползаю, как мышка, и укладываюсь рядом. Лишь бы он не начал приставать. Эти его пухлые пальчики на моей груди… – Ее плечи передернулись.
Я потрясенно молчала. Len'a (crazy) была из тех девушек, которые пытаются представить свою жизнь окружающим более красивой, чем она есть на самом деле. Хвастливо выпячивают положительные события и умалчивают об отрицательных, словно их и вовсе нет. Эта манера многих приводит в бешенство. Кажется, я ни разу в жизни не слышала ее жалоб.
– И я знаю, что под дверью дежурят Лола или Анфиса. Они все чаще остаются у нас ночевать.
Обе понимают, что происходит, и, как стервятницы, кружат над телом Пупсика. Они готовы на все, чтобы занять мое место.
– Лен, ну все же решается просто, – тихо сказала я.
Она оторвала ладони от заплаканного лица:
– Что ты имеешь в виду? Уйти от Пупсика?
– И все будет как раньше! Ты сможешь спать только с тем, кто тебе нравится. И жить только так, как тебе нравится.
– Боюсь, не смогу, – вздохнула она, – потому что в последнее время мои аппетиты разыгрались. Невеста Пупсика не сможет жить как обычная девушка.
– Ты так говоришь, будто Пупсик – это принц Уильям, – фыркнула я. – Но дело в том, что он обычный старый хрыч с дряблеющим пузом. А тебя ждут длинноволосые музыканты с железным прессом и прочие заманчивые личности.
– И я опять буду завтракать не черной икрой, а в лучшем случае черным хлебом, – задумчиво протянула Лена.
– И ты снова будешь ходить в «Пропаганду», а не в VIP-сауну.
– И я опять буду носить «Mango», а не «Etro».
– И ты опять будешь испытывать оргазм, а не морщиться от брезгливости.
– И я опять буду ездить на метро, а не на «мерседесе».
– И ты опять будешь смеяться, а не напиваться от тоски. И ты опять станешь самой собой, Ленка!
По ее раскрасневшейся щеке пробежала одинокая, словно из воска вылепленная слезинка, смотрелось это очень кинематографично. Кончик ее носа смешно покраснел. А ресницы без туши были трогательно белыми.
– Ты считаешь?
– Я уверена.
Лена опять схватилась за бутылку.
– Ну а что я ему скажу? У него же инфаркт случится, свадьба через два месяца. Платье куплено, сценарий написан, и он собирается отвалить десять тысяч за перекрашивание лимузина.
Я накрыла ее ладонь своей – Ленкины руки были холодными, а кончики пальцев слегка дрожали. И она смотрела на меня, словно на исповедника, – отпущу ли я ее грехи, разрешу ли послабления?
Вообще-то я не люблю давать советы по поводу личной жизни. Несколько лет назад со мною произошла неприятная история: я посоветовала одной взрослой подруге развестись, поскольку ее супруг отличался дурным и непредсказуемым нравом и, когда злился, мог легко осветить ее лицо внушительным фингалом. Я так горячо разглагольствовала о том, что она достойна лучшей участи, что она поверила. И развелась. Ее экс-муж горевал недолго, благодаря смазливой физиономии и дорогим джинсам он нашел утешение в объятиях эффектной танцовщицы с пятым размером груди. А вот моя приятельница до сих пор одна – не знаю уж почему. Недавно я звонила, чтобы поздравить ее с днем рождения – ей исполнялось тридцать. Она была пьяна и в слезах.
«Ты испортила мне всю жизнь, Аглая, – сказала она, – если бы не ты, я бы до сих пор была счастлива со своим мужем, может быть, у нас даже были бы дети!»