Что я могла ей сказать?
Какое-то время сидели молча. Маринка то и дело посматривала на часы – ее тонкое запястье обнимал изящный серебряный ободок. Любимое приобретение – антикварные часики, украшенные мелкими брильянтами. Несколько месяцев страстного потения перед камерами – и заветные часики в кармане.
– Ну а зачем ты меня позвала? – спросила она.
– Да так. Хотела про Лену рассказать. Она на Маврикий уехала, с Пупсиком.
И тут Марина огорошила меня во второй раз:
– Знаю, – спокойно сказала она, – Ленка мне перед отъездом звонила, советовалась.
– Что? Она тебе звонила? И ты ничего не сказала мне?!
– А смысл? – спокойно передернула плечами Марина. – Я заранее знала, что ты скажешь. Примчишься со своими страстными речами и, брызжа слюной, толкнешь речь об искренности и самооценке.
Комната закружилась у меня перед глазами. В голове вальсировали горячие оранжевые шары. Что она такое говорит? Что? С каких это пор две ближайшие подруги объединились против меня?
– Ты, Глашка, в последнее время стала какая-то… другая. Уж прости, но с тобой стало сложно.
Я растерянно на нее смотрела – Маринка прятала глаза, ковыряясь в своем незаправленном салате.
– Ленка была в истерике. Говорила, что не хочет жить, что она потерялась, что не любит своего Пупсика и не знает, что ей делать.
– И что ты ей посоветовала? – спросила я, хотя ответ был предсказуем.
– Я сказала, что в ее жизни было достаточно любви. Что нельзя годами порхать над асфальтом, потому что рано или поздно ты на него шмякнешься и больно разобьешь коленки. Надо когда-то подумать о будущем. И если в ее жизни появился такой потрясающий шанс, было бы грехом его упустить.
– Так, значит, это она из-за тебя… изменила свое решение!
– Думаю, в глубине души она была со мной согласна. Конечно, твои слова ее смутили, но в итоге победил здравый смысл. И не надо так на меня смотреть! Глаша, ты всегда была идеалисткой. Знаешь, что я подумала, когда впервые увидела тебя?
– Что? – потрясенно прошептала я.
– Я подумала: ну как такие создания умудряются выживать в этом городе?
– Но когда мы познакомились, я была другой. Я только сбежала из дому, я первую неделю жила одна…
– Поверь мне, за эти годы ты не изменилась, – усмехнулась Марина. – Конечно, наивность и вера в то, что светлое будущее придет само собой, – это здорово, но… Аглая, так нельзя! Лена свой выбор сделала.
– Но…
– И если ты хочешь по-прежнему с нами общаться, давай больше не будем это обсуждать. – В нежном Маринкином голосе появилась несвойственная ей твердость. – И насчет меня тоже. Поверь, принять это решение было непросто. Но мне это нужно, понимаешь? Нужно для выживания. Я же не хочу убраться в свой родной город, где все обо мне давно и думать забыли! Я не хочу менять свою жизнь…
… Она говорила что-то еще. Долго говорила, проникновенно. Но почему-то мой мозг не желал воспринимать смысл ее слов – наверное, то была своеобразная защитная реакция. Под убаюкивающий монолог я десертной ложечкой осторожно ковыряла пирожное и думала о своем.
А что, если я ошиблась? Если новая жизнь, которой я так шумно радовалась, означает совсем не то, что я под ней подразумевала? А вдруг… Вдруг ненормальная баба Зина права и прямо сейчас, в данную конкретную минуту, я упускаю тот из возможных вариантов будущего, который мог бы стать действительно счастливым? Ради жизни, которую я сама себе придумала и которую пытаюсь придумать для своих подруг. Не удержавшись от усмешки, я подумала, что веду себя совсем как моя бабушка. Из лучших побуждений раскладываю жизненный пасьянс окружающих меня людей.
– Глаша? Эй! Прием-прием?
Несколько раз моргнув, я сконцентрировалась на взволнованном Маринкином лице.
– Что с тобой? Тебе нехорошо?
– Все в порядке, – улыбнулась я.
– Но у тебя такое лицо… Ты меня не слушала, да? Смеешься не к месту!
– Марин, ты меня прости. – Я посмотрела на часы. – Но я должна идти.
– Ну вот, я так и знала. – Она поджала свои красивые губы. – Так и знала, что после всего этого ты не захочешь иметь со мною дело. И Ленка предупреждала.
– Маринка, милая, дело совсем не в этом! Я тебя люблю и Лену тоже! Разве я могу вас бросить? Что бы ни случилось…
Она удивленно заморгала:
– Ты сейчас говоришь то, что думаешь? Или пытаешься сделать хорошую мину при дурной игре? И почему ты тогда…
– Просто я вдруг вспомнила об очень важном деле, которое не может подождать и пятнадцати минут!
– О каком же? – подозрительно прищурилась она. – Не хочешь говорить?