Капрал, превратившийся в полковника, вытащил из-под водительского сиденья что-то похожее на большой табачный кисет. Его содержимое и водительское зеркальце быстро помогли ему изменить внешность. Тьма сгустилась окончательно, но практические навыки экс-капрала позволяли ему преображать собственное лицо в абсолютной темноте так же успешно, как и при ярком дневном свете.
* * *В окна здания Генерального штаба Германии ярко светило солнце: время приближалось к десяти утра. За огромным прямоугольным столом в просторном конференц-зале собрались все те, кто стоял во главе немецкой армии – фельдмаршалы, генералы, адмиралы: фон Гинденбург, Людендорф, фон Шеер, Гиппер. В торце стола восседал Его Императорское Величество кайзер Вильгельм П.
Все стулья, за исключением одного, были заняты. Начало совещания откладывалось на полчаса из-за отсутствия начальника баварского отдела штаба, принца Рупрехта. Фон Гинденбург недовольно хмурился – для такого молодого офицера, как Рупрехт, опоздание должно быть верхом неприличия. Непростительного неприличия.
Едва часы пробили десять, двери конференц-зала распахнулись. Громкий щелчок каблуков на пороге, четкое отдание воинской чести, и опоздавший офицер безукоризненным строевым шагом вошел в помещение. С виноватым выражением на лице вновь прибывший полковник принес извинения за вынужденное опоздание – не успел выехать из Баварии, как его личный шофер неожиданно заболел. Пришлось отвозить его в ближайший госпиталь и вести машину самому.
Кивнув кому-то в знак приветствия, полковник занял свободный стул. Так Сидней Рейли стал посещать совещания высшего военного командования Германии.
Глава 2
– Кто родом вы?
– Я жребием доволен, хоть мой жребий
И ниже, чем мой род…
«Двенадцатая ночь»Сидней Рейли – будем звать этого человека именем, под которым он наиболее известен, – родился на юге России, недалеко от Одессы, 24 марта 1874 года. Мать была обрусевшей полькой, отец, очевидно, полковником русской армии с неплохими связями при дворе Его Величества. Семья исповедовала католическую веру. Несмотря на принадлежавшие земли, род считался захудалым, из так называемых аристократов «второй ступени». Даже через много лет, рассказывая о своей жизни самым близким друзьям, Рейли никогда не упоминал свою подлинную фамилию. Известно только его христианское имя – Георгий. Воспитываясь наравне со школьными сверстниками и сестрой Анной, которая была на два-три года старше, он брал дополнительные уроки по истории, математике, иностранным языкам и правилам хорошего тона.
С ранних лет юный Георгий выделялся способностями, которые оценивались явно выше среднего уровня, а любознательность не имела границ. Но самое яркое проявление его индивидуальности заключалось в страсти к изучению иностранных языков. Уже в зрелые годы он часто ссылался на слова древнего мудреца, которые любил цитировать его учитель: «Знать иной язык – значит обладать иным духом». Глубокую веру в Бога он перенял от своего дяди, священника-католика из Одессы. В тринадцатилетнем возрасте Георгий увлекся искусством фехтования, и через некоторое время ему уже не было равных ни среди сверстников, ни среди старших подростков, включая молодых армейских кадетов. Двумя-тремя годами позже в Георгии открылась замечательная способность к меткой стрельбе из пистолета. А ведь он был еще так молод!
Будущий шпион экстра-класса преклонялся перед матерью и сестрой, но более всего уважал отца – и как армейского полковника, и как главу семьи. Казалось, что ему обеспечена блестящая военная карьера, однако, повзрослев, Георгий приобрел привычку спорить с теми, кто старше его и умнее, а это едва ли сочеталось с армейскими принципами. Он отказывался безоговорочно принимать точку зрения других людей, в том числе и своих родителей. Казалось, что утолить его жажду знаний невозможно. В оживленных дискуссиях начинал проявляться сильный характер. Доказывая свою правоту, Георгий бешено жестикулировал руками, забывая обо всем. Его сестра осуждала эту демонстративную невоздержанность брата, говоря, что такое поведение может быть простительным для итальянца, но никак – для русского аристократа.
Когда Георгию исполнилось пятнадцать лет, его мать серьезно заболела, и отцу пришлось выписать из Вены известного врача, еврея по национальности, который находился в их семье до полного ее выздоровления. Георгий и доктор в одно мгновение стали закадычными друзьями. Этот врач изрядно попутешествовал по миру. Особенный интерес мальчика вызывали рассказы о жизни в разных европейских столицах. Впервые он услышал, что существуют и другие уклады жизни, совсем не похожие на привычный российский стиль. С юношеской прямотой Георгий твердо уверовал: все люди яростно борются за пребывание в своей колее, но и пальцем не пошевелят для того, чтобы покинуть накатанную дорожку. В нем родилось отчаянное стремление к общению с молодыми людьми из других стран. Скучная перспектива службы в русской армии больше не привлекала Георгия, и как только мать окончательно поправилась, он объявил, что уезжает в Вену учиться на врача. Несмотря на недовольство всех членов семьи, он проявил упорство и назначил день своего отъезда. Его венский друг, считавший, что химия более перспективна, нежели искусство врачевания, посоветовал Георгию посвятить три года учебы именно этой науке.