И он окунулся в разгульную жизнь венского студента. Попав в новую космополитическую атмосферу, он испытывал несказанное удовольствие, знакомясь с людьми, близкими ему как по духу, так и по восприятию жизни, как среди профессоров, так и среди студентов. Георгий относился к той категории учащихся, которые, не в пример товарищам, познавали новое с завидным усердием, сторонясь вина и женщин. Венский врач относился к Георгию крайне благожелательно, и дружба, возникшая в России между доктором и сыном полковника, становилась все крепче и крепче. Кроме того, молодой студент принимал самое горячее участие в оживленных дискуссиях, то и дело проходивших в доме доктора после работы.
То, что Георгий рано или поздно обратит внимание на политическую жизнь студентов, казалось неизбежным. Огромная разница жизненных стандартов между богатыми и бедными слоями населения достигла такого аномального уровня, что пытливый молодой человек не мог найти этому факту удовлетворительного объяснения. Перелом в сознании произошел незадолго до вступления в небольшое университетское общество с явным социалистическим уклоном под названием «Лига просвещения». Маленькая группа молодых интеллектуалов встречалась раз в неделю за чашкой кофе. Эта организация казалась совершенно безобидной.
Однажды Георгий получил телеграмму из дома. В ней сообщалось, что мать почти безнадежно больна, и отец просил его немедленно приехать. У Георгия сжалось сердце, поскольку он хорошо знал, что доктор, уже дважды вытаскивавший мать из могилы, находился во Франции и никак не мог появиться в Вене раньше, чем через месяц.
Сдав багаж на вокзале, Георгий ненадолго зашел попрощаться с друзьями. Услышав, что он собирается в Россию, глава «Лиги просвещения» попросил его о небольшом одолжении – отвезти в Одессу одно письмо. По словам товарища, письмо было весьма срочным и его можно провезти под подкладкой плаща практически без риска. Обрадовавшись в душе, что сможет принести хоть малую, но реальную помощь общему делу, Георгий с готовностью дал свое согласие. Хотя, если бы его мысли не были так заняты состоянием матери, возможно, он бы и поинтересовался, зачем нужно было доставлять это послание с такими мерами предосторожности.
Приехав в Одессу, девятнадцатилетний Георгий был тут же арестован агентами царской охранки, обвинен в революционной деятельности и брошен в тюрьму. Недели, проведенные в одиночной камере на черном хлебе и воде, не могли охладить его бурных протестов против заключения. Георгий не имел никаких предположений о содержании письма и никогда не встречался с человеком, которому должен был его передать.
«Лига просвещения» являлась не такой уж безвредной организацией для России, как это могло показаться с первого взгляда. Письмо, которое вез Георгий, предназначалось для тайного марксистского кружка. Его содержание имело самое непосредственное отношение к подготовке революционного переворота. Уже только за это полагалась Сибирь. Убедившись в том, что Георгий не больше чем пешка, власти выпустили его на свободу.
Молодой человек был ошеломлен, когда, вернувшись домой, узнал, что его мать только что умерла. На похоронах Георгия страшно беспокоило, думают ли его родные, что он опозорил семью. Этот вопрос волновал его больше всего, даже смерть матери как будто отступила на второй план. Родственники, за исключением Анны, как могли, старались успокоить Георгия. От сестры же он не услышал ни единого слова утешения. Напротив, она его только обвиняла, а отец хранил странное молчание.
В тот день, когда Георгия выпустили из тюрьмы, один из его многочисленных дядей, питавший брезгливость ко всему, что связано с охранкой, сам того не ожидая, круто изменил жизнь будущего супершпиона. Зародыш великого Сиднея Рейли начал формироваться после того, как в присутствии всех дальних и близких родственников дядя скабрезно произнес: