Принесли заказ. Трейси была вынуждена признать, что еда великолепна. Особенно была вкусна полента с икрой и яичным желтком. Трейси поняла, почему знаменитости вроде Билла Клинтона и Фиделя Кастро, не говоря уж о бизнес-элите Рио, предпочитали обедать здесь.
– Возможно, мы сумеем помочь друг другу, графиня.
Максимилиан запихивал еду в рот с такой быстротой, словно обедал в «Макдоналдсе».
– Валентина, – проворковала Трейси.
– Видите ли, Валентина, недвижимость – одна из моих страстей. Я смог бы освободить вас от этого бремени и построить там нечто прекрасное. Если я продам дом за хорошую цену, мы сможем поделить прибыль. Как вам это предложение? Таким образом земля не будет пропадать зря, и все не останутся внакладе.
– Чудесная мысль. – Трейси снова вздохнула, откинувшись в кресле. – Жаль, Макс, что мы не встретились раньше. Но боюсь, уже слишком поздно.
– О чем вы?
– Я согласилась продать землю церкви. Шесть акров, прекрасное место для небольшого монастыря. Монсиньор Кунарди показал мне чертежи церкви, которую он желает там возвести. Очень просто и элегантно. Думаю, папа бы одобрил.
Максимилиана словно ударили ножом в грудь.
«Забудь папу. Кто строит церковь на лучшем в Рио прибрежном участке земли?»
– Могу я спросить, сколько вам предложил монсиньор?
– Пять миллионов бразильских реалов. Это щедрое предложение.
Пьерпонт едва не подавился вином. Пять миллионов реалов – меньше чем два миллиона долларов. Шесть акров земли на побережье с разрешением на строительство стоили по крайней мере в десять раз больше. Глупая сучка явно не пыталась оценить землю.
– Это хорошая цена, Валентина, – с серьезным видом одобрил он. – Но что, если я предложу больше? Скажем, шесть миллионов? Как друг. Я мог бы построить поместье вашей мечты в точности как вы представляли.
– Это было бы великолепно, Макс!
– Прекрасно!
Пьерпонт торжествующе ухмыльнулся. Какая удача – встретить на борту самолета эту богатую сексапильную дурочку! Теперь оставалось ее обмануть и заодно трахнуть. И все за стоимость одного несчастного ужина.
– Когда я смогу увидеть участок?
Трейси обиженно уставилась на него:
– Боюсь, слишком поздно.
– О чем вы?
– Сделка с монсиньором Кунарди завершается завтра.
– Завтра?
– Да. Я здесь, чтобы лично наблюдать за переводом денег. Если бы только мы встретились раньше… Так или иначе, довольно о бизнесе. Должно быть, я ужасно вам надоела со своими проблемами. Да, кстати, говорят, за здешние десерты можно умереть. – И Трейси принялась изучать десертное меню.
У Пьерпонта было лицо человека, сквозь пальцы которого утекают миллионы.
– Послушайте, мне необязательно самому видеть землю. Вы сказали, что у вас на руках разрешение на строительство и документы на право собственности?
Трейси серьезно кивнула.
– Если сможете завтра утром предоставить копии вместе с документами на владение собственностью, этого будет достаточно. Думаете, это возможно, Валентина?
– Конечно. – Глаза мнимой графини загорелись. – Но вы не пожелаете заплатить такую огромную сумму, даже не увидев земли. Нужно обязательно пройтись по участку, чтобы оценить магию этого места. Папа всегда говорил…
– Уверен, что это именно так, – оборвал графиню Макс, не в силах больше слушать ее идиотские рассуждения. Его не интересовали ни «магия», ни рассуждения ее глупого отца. Но он по-прежнему хотел затащить графиню в постель. Хотя с этим можно подождать, пока сделка не будет завершена.
– Итак…
Трейси широко улыбнулась:
– Завтра я пришлю бумаги. Должна сказать, Макс, вы невероятно добры.
– Вовсе нет, Валентина. Просто мне ненавистна даже мысль о том, что ваша мечта не осуществится. – Максимилиан повелительно щелкнул пальцами. – Принесите нам шампанского. Лучшего! Мы с графиней ди Сорренти празднуем!
В эту ночь Джеф позвонил Трейси на мобильный:
– Я пытаюсь связаться с будущей миссис Стивенс.
При звуках его голоса сердце Трейси подпрыгнуло.
– Боюсь, вы ошиблись номером. Это графиня Валентина ди Сорренти.
Ни один мужчина не действовал на Трейси так, как Джеф. Даже Чарлз Стенхоуп, первый мужчина, за которого она хотела выйти замуж. Давно. В Филадельфии. В другой жизни. Чарлз предал ее. Когда Трейси посадили в тюрьму за преступление, которого она не совершала, он даже пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь.
Джеф Стивенс был другим. Трейси доверяла ему безоговорочно. И однажды он спас ей жизнь. Именно тогда Трейси впервые поняла, что он ее любит. Каждый день с Джефом был приключением. Вызовом. Восторгом. Ирония заключалась в том, что единственный человек на земле, которому она полностью доверяла, был мошенником.