— А что есть из минеральных вод? — спросил Афанасьев.
— Боржоми, но только теплая, — вежливо ответила продавщица, заподозрив в солидном мужчине при костюме, галстуке и портфеле большого начальника.
— Тогда две бутылки. Сдачи не надо. Только, пожалуйста, откройте их и дайте настоящие стаканы, а не бумажные, — попросил продавщицу Афанасьев.
— Стаканы верните, — совсем дружелюбно, получив от Афанасьева бумажный рубль, заговорила продавщица, — и с громким хлопком открыла сначала одну, а потом вторую бутылку.
Из-под крышек обильно хлынула белая пена. Дождавшись, когда вода успокоится, коллеги взяли с прилавка бутылки и стаканы, и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной. Отходя от киоска, они слышали, как продавщица недовольно проворчала:
— То и дело абрикосовую воду спрашивают. А где я возьму ее, если ее не завозят?
Ответственные сотрудники Главлита понимающе переглянулись и улыбнулись. Павлов, которому частенько приходилось стоять в очередях, не выдержал и рассказал тов. Афанасьеву свежий анекдот:
"Улица. Длиннющая очередь. В хвост очереди на всякий случай пристраивается еще один гражданин, и вступает в беседу с крайним:
— Чего дают?
— Говорят, Конан Дойля завезли.
— А это лучше, чем кримплен?
— Не знаю. Думаю, не взять ли на пробу две бутылки?"
Тов. Афанасьев, в очередях стоял редко. Все заботы о домашнем хозяйстве лежали на его супруге Арише. Детей у них не было, внуков тоже. Советских граждан, впавших в состояние потребительского маразма, они оба не любили, и презрительно называли "мешочниками". В подготовленной к защите диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук на тему: "Образ мелкобуржуазного хама в творчестве советских писателей", — тов. Афанасьев очень прозорливо заметил, что "стремление некоторых несознательных граждан овладеть престижными вещами и услугами вопреки основному закону социализма: от каждого по способности, каждому — по труду, — равносильно тому, что они становятся не хозяевами, а рабами вещей, приобретаемых любыми средствами".
Анекдот, рассказанный Павловым, тов. Афанасьев оценил, рассмеялся, но и в долгу не остался. Чтобы продемонстрировать знание аутентичного материала, он рассказал Павлову такой опасный и злободневный политический анекдот, от которого с ним едва не случился нервный припадок:
В клубе железнодорожников проходит лекция "О любви". Лектор читает доклад о видах любви:
— Любовь бывает разных видов. Бывает любовь между мужчиной и женщиной.
Из зала выкрик:
— Товарищ лектор, а слайды будут?
Лектор:
— Слайды, товарищи, будут, как и обещано, но в конце лекции. Ну, так я продолжаю. Ещё бывает любовь между мужчиной и мужчиной.
Снова возбужденный выкрик из зала:
— Товарищ лектор, а слайды будут?
— Я же говорю, слайды в конце лекции. Также бывает любовь между женщиной и женщиной.
Снова тот же голос:
— Ну, товарищ лектор, когда же слайды?
Лектор невозмутимо продолжает:
— Но высшей формой любви является любовь советского гражданина к родной Коммунистической партии. А теперь, товарищи, слайды.
Когда боржоми было выпито, Павлов на правах подчиненного забрал стаканы и пустые бутылки, и отправился к киоску, возле которого уже галдело и толкалось разнокалиберное по росту и комплекции подрастающее поколение в парадной школьной форме и красных пионерских галстуках. Освобождать для него проход к прилавку никто не собирался, поэтому Павлову пришлось пустить в работу локти.
— Откуда они набежали? — удивился Павлов, не обратив внимания на стоящий неподалеку на обочине проезжей части Бронной улицы автобус "ПАЗ", оказавшийся в неисправном состоянии. Автобус принадлежал Дому пионеров города Смоленска. На нем в сопровождении растерявшегося в непредвиденной ситуации инструктора обкома комсомола добирались домой с Всесоюзного слета, посвященного какому-то очередному юбилею, юные корреспонденты "Пионерской правды".
Пробравшись к продавщице, Павлов не стал просить законно причитающиеся ему за сданную тару 24 копейки, а просто поставил стаканы и пустые бутылки на прилавок. На обратном пути от прилавка с Павловым произошел досадный инцидент. Его локоть нечаянно соприкоснулся с упругим бюстом школьницы-акселератки, на котором нелепо топорщился символ принадлежности к Всесоюзной пионерской организации имени В.И. Ленина. Девица с лицом, похожим на фотографию юной Анастасии Вертинской, смутилась и покраснела. Не успел Павлов произнести слова извинения, как тут же наткнулся на ловко подставленную кем-то из школяров подножку, и чуть не растянулся на асфальте.