— Скажи мне что-нибудь, — попросила Марта.
— Детка, дорогая, раз уж я влез в это дело, значит, должен довести его до конца. В твоих же интересах! Чем лучше я себя зарекомендую, тем скорее придет конец всей нашей неопределенности. Надо быть благоразумной.
— Надо быть благоразумной, — повторила Марта. — В этом все дело. Тут я с тобой согласна.
— Ничего, все образуется. — Пауль пососал трубку.
«Что бы он ни говорил, — думала Марта, — но мыслями он отсюда далеко. Роняет ласковые слова, чтобы меня утешить, и таким образом создает себе условия для спокойной работы». Ей страстно захотелось очутиться сейчас рядом с Рейниром. Через открытое окно она поглядела на ночное небо, где ярко сверкала Венера, точно кристалл, вобравший в себя свет далекого невидимого солнца.
После долгих блужданий по лесу Марта вышла с другой стороны к деревне Шатиньи-Леглиз. В местную лавку только что привезли хлеб из соседнего села. Там было полно женщин и ребятишек и стоял острый запах овощей, керосина и чесночной колбасы. Марта сразу поняла, что пребывание ее и Рейнира у Марешалей до мельчайших подробностей известно всем и каждому и что главной темой для разговоров является вражда двух деревушек, на которую вчера намекала мадам Марешаль.
Она купила хлеб, сардины, колбасу и пошла через луг обратно в Шатиньи-сюр-л’Эн. Сидевшие на скамейке возле мэрии старички молча проводили ее взглядом. Дойдя до того места, где белые колышки, несомненно, отмечали контуры игровой площадки, она поискала глазами объявление о соревнованиях. Но его не было. Двери церкви были заперты. Марта огляделась и увидела кюре, который шел ей навстречу. Трава шелестела под полами его сутаны. Это был еще молодой человек, худой как щепка, с угрюмым усталым лицом. Костлявые запястья торчали из коротковатых рукавов облачения. Когда Марта с ним заговорила, он остановился, коротко поздоровался и хмуро скользнул по ней взглядом. На ее вопрос он ответил, что соревнования, скорее всего, состоятся завтра или послезавтра.
— Жаль, завтра нас в этой деревне уже не будет, — сказала Марта только для того, чтобы вообще что-нибудь сказать, и, к превеликому удивлению, заметила, что коснулась больного вопроса.
— Деревня… — Он смерил ее недоверчивым взглядом: шутит она, что ли? — Какая это деревня? Оглянитесь вокруг! Разве вам когда-нибудь приходилось видеть такую деревню? У вас в Бельгии таких нет.
Кюре махнул рукой, и Марта увидела, что у него обкусанные ногти. «Интересно, что ему от меня надо? Чтобы я соглашалась или, наоборот, возражала?» — подумала она.
— Я из Нидерландов.
— Здесь слишком много пьют, люди не хотят работать. Ничем не интересуются, кроме лотереи и велогонок.
— И еще игры с шарами, — рискнула с улыбкой добавить Марта.
Он скривился.
— Этим занимается генерал из замка. Он теперь на пенсии. Каждый год специально приезжает из Парижа. Это его хобби, понимаете ли. Он обо всем заботится: о колышках, скамьях, о киоске с прохладительными напитками. Он и сам играет и всегда, как вы понимаете, получает почетный приз. — Кадык задвигался на жилистой, сухой шее кюре. — Он в этом замке жил ребенком, ну и привык к здешним местам, знает всех наперечет, и дома тут ему принадлежат. Когда люди развлекаются, это хорошо. Меньше жалуются на судьбу. Плохо, что здешний народ не хочет ни над чем задуматься, ничего не просит. Черствые они какие-то! Несчастливы, конечно. А кругом прямо пустыня. Высохло все. Хоть бы капельку воды… — Он внезапно протянул ей сложенные как для молитвы руки. — Un peu de grace[27]. Разве я прошу слишком много?
Дом молодежи за доками в портовом районе. Марта стала здесь работать, после того как Учебный центр распался. Три комнаты в подвальном этаже, скамьи, стулья, стол для пинг-понга, старенькое пианино. Бывшую кладовку с помощью нескольких кусков трехслойной фанеры переоборудовали в уголок для Марты, и здесь проходили беседы с глазу на глаз или в узком кругу. Тут же Марта хранила радиоприемник и библиотечные книги в захватанных обложках. Запах поношенных, промокших от дождя курток и плащей, беспорядочно навешанных в передней. Громкие голоса парней, врывавшихся сюда по вечерам в половине седьмого.
— Вытирайте копыта, черти!
— Эй, пластинки покрутим?
— Ты бы видел, что Беппи получила от своего ухажера!
— Слышь, мотоцикл-то у Яна украли!
— Юфрау, можно посильней растопить печку, а то здесь от холода околеешь?
— Скажите этим болванам, чтобы закруглялись, теперь наша очередь играть.