Отец Руэна был воином, и отец отца. Данахцы с юности учились военному делу, принимали участие в конных состязаниях и военных забавах. Князь Руэн никогда не оставался в стороне от этих забав, и будущие солдаты росли вместе с ним и рядом с ним.
Конечно, Данах не мог выставить многочисленное войско. Но по призыву князя мирные пастухи вооружались и сливались в отряды, подвижные и спаянные дисциплиной, руководимые офицерами, которые всю жизнь занимались только военными делами — Данаху время от времени приходилось отражать набеги с севера диких полукочевых орд, и северная граница княжества была укреплена крепостями и насыпными валами.
И вот теперь, пока аххумы двигались вдоль моря, растянувшись на пол-мили, ослабляя бдительность и уже не утруждая себя постройкой укрепленного лагеря для ночлега, несколько сот данахцев готовились к битве.
Князь Руэн решил задержать аххумов, насколько это будет возможно, перед самым Суэ, а затем, перейдя под защиту каменных стен города, запереть войско Нгара между морем и холмами. Из города он мог совершать вылазки, мешая продвижению аххумов, и, если повезет, направить их на север — в засушливое плоскогорье, где тяжеловооруженным аххумам будут грозить жажда и голод.
Конный авангард далеко оторвался от пеших воинов, торопясь увидеть каменные укрепления Суэ. Истомленные зноем бессмертные, вздымая пыль, шли рядами по десять, не в ногу, ожидая скорого привала. Сам Нгар передвигался в легком паланкине, который несли темнокожие рабы-таосцы. Нгар чувствовал недомогание и был раздражен. Его уже изрядно утомил этот многодневный однообразный путь, скрип тележных колес, шарканье тысяч ног, клубы пыли, блеянье овец… Нгар любил битвы и пиры. Он не любил однообразия. С тех самых пор, когда, еще мальчиком провел несколько долгих лет в деревянной клетке…
И, когда впереди послышались крики, он даже обрадовался. Хоть что-то нарушило этот тягостный бесконечный переход…
Между тем крики нарастали и в клубах пыли появились всадники, мчавшиеся во весь опор. Нгар выглянул, отодвинув шелковую занавеску. Бессмертные сбились с шага, где-то вдали заиграли военные трубы. Нгар узнал командовавшего авангардом Агра, подгонявшего лошадь. Агр подлетел к самому паланкину, передние рабы были сбиты с ног и Нгар вывалился прямо в пыль, зарычав от неожиданности.
— Данахцы! — закричал Агр с перекошенным лицом. — Они атаковали нас, повелитель! Их много!
Нгар выругался, выпутываясь из шелка и выпрямился во весь рост.
— Что ты воешь, как глупая баба? Ты разучился делать донесения? Говори!
Агр слетел с седла и вытянулся перед Нгаром.
— Данахцы, внезапно атаковали нас. Тучи стрел… Подо мной была убита лошадь, многие убиты и ранены. Они налетели внезапно, с холма, из-за деревьев. Их много, и сейчас они будут здесь…
— Что ты мелешь? — Нгар огляделся, к нему тут же подлетели конные слуги.
— Трубы! — приказал Нгар.
Взревели десятки хриплоголосых военных горнов. Повинуясь их реву, бессмертные рассыпались, часть из них, вооруженная копьями и мечами, выстроилась вдоль дороги, остальные бросились к телегам, облачаясь в панцири, прилаживая листовые наплечники, вооружаясь тяжелыми боевыми мечами.
Нгар прыгнул в седло и помчался к голове колонны, туда, где кипел бой.
Аххумская конница была рассеяна. Тесно сгрудившиеся бессмертные, припав к земле, защитившись громоздкими щитами, были похожи на гигантских черепах.
Со склона горы их атаковали конные лучники-данахцы. И хотя стрелы не могли пробить щитов, все же бессмертные несли урон.
Черепахи медленно пятились назад.
Мгновенно оценив положение, Нгар оглянулся: к нему уже спешили конные тысячники и сотники бессмертных. Еще минута — и первые ряды бессмертных, построенные в фалангу, появились на склоне.
Кони данахцев, брошенные в атаку, с размаху напарывались на многометровые копья, древки которых бессмертные воткнули в землю. Падавших всадников тут же добивали мечами.
Храп лошадей, визги раненых и нестройный нервный вой боевых труб…
Данахцы повернули коней и в облаках пыли скрылись за гребнем холма.
Фаланга двинулась вверх, постепенно наращивая глубину за счет все новых и новых бессмертных, торопившихся занять свое место, строго определенное у каждого.
Нгар ухмыльнулся всеми тремя губами и, обгоняя фалангу, взлетел на гребень.
За холмом волнами вздымались новые гребни, поросшие кое-где хилыми деревцами. Данахцев не было видно — либо они успели скрыться за следующим холмом, либо затаились в невидимой сверху расщелине.
— Пастухи! — презрительно сказал Нгар и повернул коня.
Когда он спустился с холма, оглядывая поле битвы, он понял, что пастухи, тем не менее, сумели нанести аххумам значительный урон.
— Шатер! Тысячники! — коротко приказал он, спешиваясь.
Тут же был растянут полог, разложены ковры. Тысячники, понуро опустив головы, явились перед Нгаром.
Нгар смотрел мимо них — на ослепительно желтые холмы и белые барашки волн, бежавших к песчаному берегу.
Ординарец Аббу — темнокожий таосец — склонившись перед Нгаром, ожидал приказаний.
— Вина, — велел Нгар и жестом приказал тысячникам сесть.
— Вы допустили оплошность, — сказал он, не глядя на склоненные головы командиров — седых ветеранов, каждый из которых имел за плечами немало подвигов; двое из них дослужились до тысячников из простых солдат, один принадлежал к роду племенных вождей, но и он получил свою должность не за родовитость.
— Почему никто не знал о готовящемся нападении?
Тысячники молчали.
— Где пленники, которых мы взяли сегодня утром?
— Они умерли, повелитель, — произнес Даггар, тысячник из вождей.
— Кто их допрашивал?
— Я, повелитель.
— Ты плохо спрашивал, Даггар! — повысил голос Нгар.
— Я хорошо спрашивал. Старику вытянули жилы из ног. Он молчал.
Тогда его стали варить. Он заговорил, но совсем не о том. Он говорил о привольной жизни в горах… Переводчик сказал, что он пел.
— Пел?
— Так, господин. Он сошел с ума.
— А второй?
— Второй оказался его сыном.
— И что из того?
— Он бросился на меч стражника.
Нгар вздохнул, отпил вина из круглой оловянной чаши, поданной Аббу, и проговорил:
— Ты будешь наказан, Даггар. И будет наказан Агр. Сколько наших всадников погибло сегодня?
— Почти шесть десятков.
— А бессмертных?
— Всего семеро, но более сотни ранены.
— Будут наказаны все из их десятков и сотен.
Тысячники ниже склонили головы.
Нгар пил вино, глядя на берег. Свежий морской ветер теребил край полога.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы терять время и силы на бессмысленную борьбу. Князь Руэн тоже должен быть наказан. Ты, Даггар, и ты, Иггар — вы пойдете в Данах с тысячью бессмертных и сотрете в пыль эту ничтожную крепость. Завтра мы возьмем Суэ — нет, сегодня, еще сегодня, — и там я буду ждать вас. Времени вам даю ровно пять дней. Этого хватит на то, чтобы достичь Данах, победить и вернуться.
— Нет, темник! — с внезапной яростью отозвался Даггар. — Ты, и только ты виноват в сегодняшнем позоре. Ты забыл, как ходят пешком. Ты ездишь в глупом убежище из бумаги, и видишь дорогу только из-за спин рабов! Ты решил, что Данах не стоит твоего внимания, и только из-за твоей беспечности погибли семеро бессмертных! А теперь ты собираешься наказывать их ни в чем не повинных товарищей? Открой глаза, Нгар!
Фиолетовое вино, выплеснутое из чаши, ослепило Даггара.
Тысячник вскочил.
— Ты неправ, Нгар! — закричал Даггар. — Ты собираешься разделить наше слабое войско! Ты погубишь его! Знаешь ли ты, что Суэ — это настоящая крепость?..