— Во дворце нужно соблюдать осторожность, тут повсюду шпионы, — пояснил он, подходя ко мне. — Ты хорошо справилась сегодня, молодец.
— Я? — я вполне искренне поразилась. — Я же ничего такого не делала. Господин Эттрейо… скажите, а куда мы отправимся после того, как секретарь императора вернется?
Если честно, я просто хотела услышать подтверждение, что мы не останемся тут гостить на неопределенное время — короткого знакомства с дворцом и его «дружелюбными» обитателями, начиная от излишне подозрительного монарха и кончая недовольно косящимися на меня придворными, мне хватило.
Лорд Каэл, уже было собравшийся, помедлил на пороге. Он вдруг вскинул на меня взгляд — испытующий, серьезный, словно колебался, стоит ли дать мне ответ на такой простой вопрос.
— Ложись спать, — наконец скомандовал он и все же вышел.
И что это значит? Я попробовала было подумать над этим вопросом, но спать хотелось так сильно, что мысли не желали ворочаться в голове. Нужно ложиться, подумаю обо всем завтра.
И, уже дойдя до кровати, я заметила на столе в центре комнаты поднос. С едой.
«Наверное, господин Каэл позаботился», — тепло подумала я, и, наскоро перекусив, улеглась спать.
14
На следующее утро я явилась в кабинет императора сразу после завтрака. Сегодня он снова был черном, длинном одеянии с разрезами до бедер, сквозь которые виднелись штаны и надраенные сапоги, обманчиво простом — пока вы не замечали искусную вышивку тем же цветом.
Темные волосы, забранные в высокий хвост, белая кожа, резко контрастирующая с угольно-темными бровями и антрацитными глазами, надменно-скучающее выражение — император драконьей империи воистину являл собой великолепное зрелище. Даже я, давно и безнадежно влюбленная в другого, на секундочку преисполнилась восхищения. Впрочем, правитель так быстро накидал мне заданий, что мое восхищение им резко пошло на спад.
Стоило мне сесть на свое место, как к императору потянулись посетители, и первым явился начальник дворцовой стражи, который сообщил, что Фуширо сбежал с какой-то девушкой. В его комнате нашли прощальную записку, и все его ценные вещи пропали.
— Вот дурак, — припечатал император, тяжело вздыхая, — если бы он пришел ко мне и сказал, что хочет жениться, разве я не устроил бы ему эту свадьбу? Сиэль, чтобы подобных глупостей от тебя не было, — резко бросил он мне, и я тут же поклонилась:
— Да, ваше императорское величество.
— Я что, похож на тирана? — вдруг задумчиво просил дракон, отпуская начальника стражи небрежным жестом. Тот поспешил сбежать, и на провокационный вопрос пришлось отвечать мне:
— Я думаю, вы производите впечатление справедливого и мудрого правителя, ваше величество. Страна процветает под вашим правлением.
Особенно коррумпированные чиновники и такие люди, как госпожа Иман.
— Врешь, — вдруг уверенно констатировал император. Перегнувшись через свой стол, он уставился мне в лицо: — И чем же я вызвал недовольство маленького Сиэля?
Я замерла, судорожно обдумывая, что мне делать. Наверное, он и вправду читает чужие мысли! Может, у него такая способность — чувствовать фальшь?
— Дело не в вас, ваше величество, — медленно произнесла я, тщательно подбирая слова. — Просто… лорд Эттрейо… купил меня. В сиротском приюте. И мне повезло, что я попал к нему, а не… — тут я сообразила, что с императором о борделях, наверное, не разговаривают, и спешно добавила, — Боюсь, другие дети оттуда попали в места похуже. Ваше величество, несомненно, мудрейший правитель, но никому не в силах искоренить человеческую жадность и пороки. Прошу наказать меня за дерзость, — чем больше я говорила, тем больше понимала, что надо было молчать, и, наконец, вытянула руку и замерла в ожидании императорского гнева.
— И зачем ты вытянул руку? — неожиданно спокойно отозвался правитель. — Я не твой учитель и линейкой тебя стукать не буду. Если я накажу, то, Сиэль, ты уже вряд ли поднимешься с пола, поэтому лучше не проси меня о наказании. Так, значит, Эттрейо купил тебя у работорговцев?
— Да, ваше величество, — отозвалась я, растеряно убирая руку под стол. Он что, не собирается сердиться?
— Ладно, открывай свиток и пиши, — я послушно раскатала на столе бумагу и занесла над ней кисть. — Приказать всем губернаторам провинций заняться искоренением рабства и через два месяца явиться во дворец с отчетом. Те, кто не справится, будут лишены должности.