За ширмой послышался шорох, визгнул стул и звякнуло что-то металлическое
- Сергей Модестович, просим вас, - Борзов подмигнул Ларисе Васильевне, - стесняется, как мальчишка... Сергей Модестович, просим!
Анна Гавриловна, до этого строчившая за Борзовым, отложила перо и зааплодировала. Из-за ширмы выпорхнул Сергей Модестович в гусарском мундирчике. Покрасовавшись перед Ларисой Васильевной, он гусиным шагом скрылся за ширмой.
Борзов выключил фонарик и отчетливо продиктовал Анне Гавриловне:
- Она побледнела, и крупные капли пота выступили у нее на лице: "Доктор, неужели сифилис? Но откуда?!"
У Ларисы Васильевны подломились ноги.
- Я не ослышалась, вы сказали "сифилис"?!
- Никаких сомнений, - сверкнул стеклами Борзов, результаты анализов следует ожидать резко положительными.
Анна Гавриловна презрительно скривилась с видом: "Я так и знала", а Борзов, напротив, спросил с утрированным участием:
- Ну-с, голубушка, поведайте, что за негодяй коснулся вашего... м-м-м... девичества? - и более тихим голосом пояснил внимающей Анне Гавриловне: - Спрашивать надо, соблюдая необходимые такт и осторожность, дабы неловкой фразой не оскорбить, не унизить страждущего, - и у той брезгливое выражение лица в ту же секунду сменилось сочувственной гримасой.
Лариса Васильевна подумала, что нуждается в нашатыре.
- Мнухин Андрей Андреевич, - прошептала она
- Какой контакт между вами происходил? - настойчиво спросил Борзов.
- Что за наказание! - Лариса Васильевна горестно всплеснула руками.
- Вот уже и неудовольствие выказываем. - Всякое сочувствие покинуло гнусавую Анну Гавриловну. - Думаете, профессор интересуется из праздного любопытства?.. Профессора интересует, как именно вы были близки!
- Орально, - мышиным шепотом созналась Лариса Васильевна, но меня вынудили, угрожали уволить...
- Слышать не желаю! - Анна Гавриловна демонстративно заткнула уши. - Вы пытаетесь укрыться под маской порядочной женщины, но по существу являетесь типичным примером аморального человека! В состоянии опьянения - не отпирайтесь! - вы не побрезговали вкусить запретного плода, а придя в себя после пьяного угара, намереваетесь оправдаться мнимым насилием над подвыпившей женщиной!
Борзов страдальчески поднял брови:
- Сергей Модестович, не сочтите за труд, разыщите Мнухина. Он нуждается в немедленном осмотре!
Сергей Модестович, как истукан стоявший за ширмой, ретиво полетел исполнять веление Борзова.
В кабинете повисла тягостная пауза. Борзов ходил взадвперед и теребил ус.
- Некоторые как рассуждают: побеждены, мол, венерические болезни, а разговорчики о них вызывают только нездоровый интерес молодежи к вопросам половой жизни. Это чистой воды лицемерие и ханжество, - Борзов подлил чернил неутомимо стенографирующей @нне Гавриловне. - Сколько трудов написано о пользе аскетизма намного больше, чем о вреде последнего. И все прахом. А ведь при воздержании человек ощущает огромный прилив сил, возрастает продуктивность труда, и, наоборот, кроме моральной опустошенности, потери интереса к окружающему, половая жизнь ничего не дает. Правильно в народе говорят: "Половая жизнь, развращенность и цинизм в одном поле растут".
Сергей Модестович ввел в кабинет злого, упирающегося Мнухина.
- Я буду жаловаться! Я доберусь до высших инстанций, я от вас не оставлю камня на камне! - Мнухин скинул ботинки, снял носки, зашнуровался и надел носки на руки. - Чтоб заразы не нахвататься! - дерзко пояснил он.
- Как вам будет угодно, любезный Андрей Андреевич, - начал вкрадчиво Борзов. - У нас есть предположение, что вы являетесь носителем инфекции, именуемой "сифилис".
- Сифилис?! Какая гадость! Уж лучше рак или простатит! - с пафосом вскричал Мнухин, скрестив на груди руки в носках и выпятив губу.
- Лариса Васильевна предполагает, что заразилась именно от вас, - продолжал Борзов.
Бедная Лариса Васильевна дрожала, ни жива ни мертва, прикрыв лобок ладонями. Мнухин даже не удостоил ее взглядом.
- Более того, Андрей Андреевич, - заключил Борзов, - Лариса Васильевна открылась, что вы принудили ее...
Мнухин исполнился фальшивого достоинства:
- Она лжет, негодяйка такая!
- Сергей Модестович! - молодецки крикнул Борзов. Займитесь Андрей Андреичем! Препоручаю его на ваше усмотрение.
Мнухин, сопровождаемый Сергеем Модестовичем, с гордо поднятой головой удалился за ширму.
Все, что там происходило, Лариса Васильевна видела так, будто находилась в театре теней. Мнухин пару раз возмущенно сказал:
- Я не обязан отчитываться! - ойкнул: - Коновал!
Потом Сергей Модестович бросил в лоток какой-то инструмент и устало пробасил:
- Акимовна! Готовь бужи!
Приковыляла нянька, толкая перед собой тележку. На салфетках лежали острые спицы различных калибров.
- Отлично! - Тень Сергея Модестовича взяла неправдоподобно увеличившийся буж. Другой рукой Сергей Модестович обхватил так же оптически увеличенный член Мнухина и медленно вкрутил туда буж, с пристрастием спрашивая: - Ссильничали секретаршу, Андрей Андреич?
- Знать ничего не знаю, - прошипел Мнухин.
Сергей Модестович сменил буж.
- Ссильничал?!
Мнухин терпел, как партизан, и тихо матерился. На третьем буже он сорвался:
- Да, да, ну и что тут такого?! Она сама хотела!
Сергей Модестович, схожий с тореадором, выглянул из-за ширмы.
- Андрей Андреич в насилии сознаются!
- Правда восторжествовала! - Борзов ободряюще посмотрел на Ларису Васильевну.