— Вам следует уйти, — указав на смотровые площадки наверху, прорычал он из-под шлема. — Этот песок — для тех, кто собирается истекать кровью.
После чего легионер Двенадцатого начал разворачиваться, чтобы вернуться обратно.
— Как тебя зовут, брат? — окликнул его Борей.
Собачья морда оглянулась.
— Делаварус[1].
— Я о нём наслышан, — отозвался Борей.
— Я тоже, — ответил Сигизмунд и повернулся к стене. — Что ж, поступим, как нам велят. — Он ухватился за край ямы и запрыгнул на самый нижний смотровой ярус. Спустя мгновение Борей последовал его примеру. Внизу, на песке, группа Пожирателей Миров разбивалась на пары. Сигизмунд заметил, как учащаются их движения, как непроизвольно сжимаются челюсти и кулаки. Затем внимание Храмовника привлекло то, как Кхарн обматывает цепями предплечья. Некоторые его воины поступали так же.
— Любопытный обычай, — прокомментировал Борей.
Сигизмунд промолчал.
После ритуала с цепями каждый воин XII легиона внизу оказался скованным со своим напарником. Сигизмунду доводилось слышать об этом обычае: его, как и бойцовские ямы, принес Ангрон из приютившего его мира.
Но Повелитель Красных Песков принёс в легион и другие перемены. Сигизмунд наблюдал, как воин по имени Делаварус и ещё один отошли к одной стороне ямы. На другой же ожидал Кхарн; тело Пожирателя Миров непроизвольно подрагивало, будто внутри него накапливался электрический заряд. В руках советник Ангрона держал парные клинки. Воин в паре с ним расхаживал из стороны в сторону. В яме и на смотровых площадках воцарилась тишина — низкая, скрежещущая тишина надвигающейся бури, какая предшествует раскату грома.
— Что с ними стало? — поразился Борей.
— Думаешь, они изменились?
— Гончие Войны были великим легионом. Но это…
— Нет, они не изменились. Скорее, стали самими собой. Возможно...
Борей осмотрелся, уловив неуверенность в голосе наставника, что само по себе было редкостью.
— Я думаю, в глубине души мы похожи. Они не изменились, они — истинное наше лицо.
Борей оглянулся назад — Пожиратели Миров расхаживали по песку, поводя плечами: Делаварус со своим напарником — с одной стороны и Кхарн — с другой. Делаварус начал вращать металлический шар на цепи. Кхарн просто смотрел в никуда, напрягая мышцы.
— Они едва сдерживаются, — прошептал Борей. — Слухи не лгут… Наши кузены в шаге от братоубийства.
Сигизмунд промолчал. Его взгляд переместился на имплантаты, вживленные в голову Кхарна, и металлические кабели, торчащие из скальпа: Гвозди Мясника — имплантаты агрессии, обретшие чудовищную популярность среди Пожирателей Миров за последние десятилетия после воссоединения с генетическим отцом. Гвозди подтолкнули и без того известный своей жестокостью легион к новым высотам кровожадности.
Отчасти ради этого Сигизмунд и прибыл в Двенадцатый. Обмен космодесантниками между легионами был традицией, столь же древней, как и сами легионы, знаком чести и доверия между братствами космических десантников. Командиры и целые подразделения Космодесанта отправлялись служить в другой легион не просто как часть экспедиции или флота, но как часть братства Астартес. Воины изучали культуру воинов, жили в ней, в течение многих лет сражались под её влиянием, после чего возвращались в свои легионы. В результате этих обменов рождались новые тактики ведения боя и взаимное стратегическое и доктринальное понимание. На всех уровнях связь между легионами становилась крепче, а Империум — сильнее.
Именно укрепление связей служило главной задачей. Другим же поводом, столь же пагубным, сколь и неизбежным, являлась политика.
— Что ещё нам нужно выяснить? — спросил Борей низким решительным тоном.
— Мы пришли сюда не для суда, — ответил Сигизмунд.
— Но для чего тогда?
— Чтобы понять.
Война — удел варваров. Сигизмунд знал эту истину с тех самых пор, как впервые стал воином. В Крестовом походе, ведущемся меж звёзд, лицом к лицу с ужасами былых времён и монстрами, рождёнными во тьме, оставалось немного места для доброты. Природа завоеваний и Приведений к Согласию означала смерть и страдания. Да, всё это трагично, но раз уж подобное было необходимо, то выполнить задачу нужно было со всей максимальной быстротой. Сигизмунд знал, что Кровавые Ангелы лорда Сангвиния воспринимали уничтожение цивилизаций как ужасный поступок, настолько же постыдный, насколько временами неизбежный. И IX легион совершал этот поступок, когда это было необходимо: надевая серебряные маски скорби, они оставляли свои ряды, свои жизни и имена позади, обращаясь в ангелов воплощённой жестокости. Сигизмунд всегда считал этот способ лучшим ответом на истину войны. В разных армиях и зонах боевых действий Великого крестового похода соблюдался разный баланс между необходимостью и жестокостью, но баланс этот присутствовал всегда.
1
Ориг. Delavarus. Скорее всего, тот же персонаж, что и более знакомый нам Делварус из предыдущих книг, но кто знает?