Они поднялись на пешеходный мост. И тогда главстаршина увидел раскачивавшийся на ветру топкий лист картона. Они перешли мост.
Беляков остановился и тронул спутника за рукав:
— Посмотри…
— Смотрю…
— И что видишь?
— Непонятно. Совсем непонятно… — Андронов также опустил воротник полушубка.
— Почему — непонятно? Похоже на флаг.
— Давай-ка поближе!
Они стали возле дома.
— Слушай, Алексей, было это вчера? — Беляков проверял себя.
— Нет, не было. Твердо помню.
— Гляди внимательнее. Что видишь?
— Квадраты, — почему-то тихо ответил Андронов.
— Сигнал это! Понимаешь?
— А ведь верно! Похоже…
Лист тонкого картона, трепетавший на ветру, был испещрен большими белыми и синими квадратами.
Теперь Беляков уже не чувствовал ни ветра, ни мороза и говорил возбужденно:
— В море такой сигнал поднимают, когда бедствие. А здесь? С кем-то, значит, беда!
Андронову подумалось: может быть, там, в верхнем этаже, лежит обессилевший, одинокий человек, к которому никто не заходит. И он вывесил разлинованный на квадраты картонный лист. Помощь зовет… Но такую беду найдешь сейчас в каждом доме осажденного города. И чем тут может помочь морской патруль? Ему поручено совсем другое… Тут помогают комсомольцы из добровольных бригад. Эти ребята, такие же голодные, как другие, но понапористее, бегали по темным лестницам, входили в промерзшие квартиры, навещали, ободряли ослабевших, помогали как могли — приносили воду, подовый хлеб, растапливали печурку, добывали лекарство, приводили врача.
Не к ним ли обращен сигнал? Но они не поймут его. Прочтет только моряк.
— Но, может, это не всерьез? — медленно проговорил Андронов.
— Не всерьез сейчас ничего не бывает… И видишь, что еще висит?
— А это зачем?
— Вот именно — зачем?
Они увидели фуражку морского командира, которая, так же как и кусок картона, была прикреплена на конце оборванного провода, свисавшего из окна.
— Нет, тут неспроста, — решил Беляков. — Проверить надо. А ну, мигом!
Спустя минуту они стояли на лестничной площадке второго этажа и изо всей силы стучали в дверь, стучали и прислушивались. Никто не отзывался, никого не привлек громкий, долгий стук. Ни одна дверь не открылась на лестнице.
— Изнутри дверь, видать, не заперта, — сказал Беляков. — Давай рванем.
Они рванули изо всей силы, но дверь не поддалась.
Беляков осветил фонариком дверь и прочел на медной дощечке: «В. М. Снесарев».
— Надо разыскать кого-нибудь, — предложил Андронов. — Кого-нибудь из здешних. Должны же быть люди в доме.
— Побегу. А ты стой здесь, — произнес Беляков и быстро пошел вниз.
Андронов снял с плеча винтовку и прислонился плечом к косяку.
Беляков долго не возвращался. Андронов опять начал стучать в дверь. И снова никто не отозвался. Дом молчал. Тишина была особая, злая. И Андронов остро чувствовал это.
Вдруг ему показалось, что внизу скрипнула дверь подъезда. Будто послышались осторожные, быстрые шаги. Спустя мгновение все стихло, словно внизу кто-то притаился.
— Кто там? — крикнул Андронов, перегнувшись через перила. — Отвечай! Выходи!
Он невольно вскинул винтовку. Ему не ответили.
— Почудилось, — сам себе сказал Андронов.
Но внизу что-то звякнуло о каменную плиту, и дверь громко захлопнулась.
— Стой! — крикнул Андронов уже после того, как закрылась дверь.
Он быстро сбежал по лестнице и выглянул на улицу, посмотрев в обе стороны. От дома за угол по свежему снегу вели следы. Андронов разглядел, что это были отпечатки не военных сапог. По-видимому, человек бежал. Кто он? Беляков пошел в другую сторону, его следы другие. Андронов постоял и снова поднялся на площадку второго этажа.
Минут десять спустя снизу послышался голос Белякова:
— Андронов!
— Я!
— Подожди еще! Сейчас придем.
На этот раз Беляков вернулся скоро. С ним шли немолодая женщина, закутанная так, что не различить было лица, и девушка лет двадцати.
— Дверь с капризом, — сказала девушка, вынув из кармана ключ на тесемочке. — Надя предупреждала.
С замком пришлось повозиться.
— Не волнуйтесь, — успокаивал девушку Беляков. — Дайте-ка ключ, я попробую.
— Нет, вы не сможете. Надя мне сказала, как надо открывать, — нервно отвечала девушка.
— Какая Надя?
— Ах да, вы ведь не знаете ее… — И девушка тянула за ручку, вертела ключом в скважине.