Вдоль этих деревьев Людмила гоняла палкой плоский деревянный обруч, и лента падала у нее с волос. Вот дом, небольшой, старинный, бюсты двух негров в чалмах стоят над раскрытыми воротами. У одного бюста отбит кусок, гипс обнажился — в него попал осколок снаряда.
В палисаднике работал пожилой человек. Снесарев вошел в ворота. Ему не хотелось быть одному.
— Что вы будете сажать? — спросил он пожилого человека.
— Сажать? Нет, я разравниваю площадку. Сюда приходят играть дети из соседних домов. На бульваре играть опасно. А здесь все-таки не так. — Он указал на резную решетку. — Хоть немного защищает.
— Вы здесь живете?
— Здесь. Один во всем доме.
— Один во всем доме?
— Все выехали. Кто в армии, кто в тылу. И живу, и управляю домом.
— И управляетесь?
— Что поделаешь… Но трубы зимой сберег…
— Вам пишут?
— Два сына пишут. Оба флотские. Писали мне и матери, теперь мне одному…
— Хотите, я помогу вам?
— Отчего же. Прошу, прошу. Сейчас принесу лопату. У меня еще одна есть.
Они долго разравнивали площадку в палисаднике, где играть было не так опасно, как на улице. После работы они закурили и стали думать вслух о тех днях, когда вернется Людмила, зажгутся огни на улицах и в окнах и вернутся сыновья.
