— Да, честно говоря, сомневаюсь, что вообще ее видел… То есть, — поправился Денис, — я хочу сказать, что, может, конечно, и видел, но не помню ни лица, ни имени. У меня шесть торговых точек, продавцы нередко меняются. А почему вы спрашиваете? Что случилось?
— Ее обнаружили утром шестого апреля в Реадовском парке. Убита.
Денис молча смотрел на оперативника, не в силах сказать ни слова. Мысли, одна за другой, рождались и умирали, не успев обратиться в слова.
Как расценил молчание Никитин, неизвестно, его гладко выбритое лицо не выражало никаких эмоций. Подождав и, очевидно, придя к выводу, что комментариев от Дениса не дождется, он снова открыл сумку и вытащил стопку фотографий. Неторопливо принялся раскладывать на столе перед Денисом.
Лесной массив. Голый, ни листка, ни травинки — снег сошел недавно. На земле под деревом сидит молодая женщина с перерезанным горлом. Голова женщины запрокинута, свитер под распахнутым желтым плащом густо залила кровь. Денис почувствовал подступающую тошноту, прижал руку ко рту.
Лейтенант Никитин внимательно за ним наблюдал. И вдруг резко спросил:
— Где вы были в ночь на шестое апреля?
— На шестое апреля? — повторил Денис.
Суть вопроса понял не сразу. Он не мог отвести взгляд от фотографий. Пытался — и не мог. Шестое или двадцать шестое, апреля или января — сейчас все было едино. Даты не желали обретать привязку к реальности.
— Сегодня седьмое, — сказал Никитин. — Шестое, соответственно, было вчера. Так где вы находились прошлой ночью?
— Дома. Где еще я мог находиться?
— Понятия не имею. — Никитин развел руками. — Потому и спрашиваю. Кто может подтвердить, что вы были дома?
— Жена. Дочь… Да кто угодно, господи! Вот уже много лет я не бываю по ночам нигде, кроме собственного дома.
— Даже в отпуск не ездите?
— Что, простите?
— Ну, вы сказали, что вот уже много лет нигде не бываете. То есть, не ездите ни в командировки, ни в отпуск?
— Не цепляйтесь к словам! — рассердился Денис. — Езжу, разумеется. Но это ведь не то, что вас интересует.
— Меня интересует ночь на шестое апреля.
— Я уже сказал. Я был дома! Могу узнать, почему вы спрашиваете именно меня?
— А кого, по-вашему, мы должны спрашивать?
— Не знаю, это не моя работа. Но в моем представлении работодатель — последний человек, к которому стоит обращаться с подобным вопросом, тем более что мы даже не были знакомы лично. Опрашивайте подруг этой девушки, родственников. Я-то здесь при чем?
Плохим выходил разговор. И плохим был взгляд следователя. Цепкий, внимательный, изучающий.
Денис понимал, что должен вести себя ровнее. Не должен психовать, невинные люди так себя не ведут! Но ничего не мог с собой поделать. Взгляд будто магнитом тянуло, он возвращался и возвращался к фотографиям.
— Друзей и родственников мы уже опросили.
— Безрезультатно, видимо?
— Увы. Теперь идем, так сказать, широким кругом.
— В моем случае вы определенно промахнулись. — Денис постарался улыбнуться. — Эту девушку я не знал, гулять ночами в парках не имею привычки. Если понадобится, можете опросить моих жену и дочь, проверить камеры с подъезда.
— Если понадобится, мы проверим все, — без тени улыбки пообещал Никитин. — И еще один вопрос. Вы в последнее время ничего необычного не замечали?
Денис едва сдержал истерический смешок.
Ничего! Ровным счетом ничего.
Фотографии окровавленных ножей в почтовом ящике, пропажа часов из квартиры, запертой на все замки, — совершенно обычное дело.
Он покачал головой:
— Нет. Не замечал. Работа, дом — все, как всегда.
— Что ж, на нет и суда нет. — Никитин поднялся. — Если припомните или вдруг увидите что-то необычное или настораживающее — свяжитесь, пожалуйста, со мной. — Он протянул визитную карточку с именем и номером телефона.
— Непременно.
— Всего доброго.
Никитин собрал со стола фотографии, закрыл блокнот — в который, кажется, не записал ни слова, — надел куртку и ушел.
Когда за следователем закрылась дверь, Денис опустился в кресло и мысленно сосчитал до десяти. Десяти секунд обычно хватает раздолбаям или хладнокровно-расчетливым тварям, чтобы вернуться, потому что они что-то забыли. Или притворились, что забыли.
Но дверь не открывалась.
Денис опустил голову, обхватил ее ладонями и постарался глубоко дышать.
Голова шла кругом. Казалось, руками ее не удержишь.
Убийство. Реадовский парк. Пропавшие часы — на фотографиях, которые показывал следователь, Денис их не видел, но это ведь ничего не значит. Письмо. Черт… Черт!