надо мыться, хотя бы раз в неделю, тем более, что попотеть на солнце пришлось
изрядно. И студенты включились в этот процесс. Первым торопливо и
необстоятельно помылся Фархат. Все-таки восточный человек не любит бани, а
парилки боится пуще огня.
- Ну куда ты торопишься? - взывали Гарик и Сашка к нему, - по пыли соскучился?
Как оказалось, они накаркали. Ну да ладно, помылся, так помылся. Студенты, тут
же, забыв про него, начали хлестали себя вениками до изнеможения, потом
обливаться холодной водой и снова в парилку - благодать!
Уже в предбаннике они услышали напряженный шум снаружи, но не обратили на
это внимания - мало ли какие разговоры случаются - народ восточный, тихо
говорить не умеет. Студенты спокойно оделись и вышли наружу.
43
Картина перед нами открылась неожиданная: вся полевая партия выстроилась по
кругу плечом к плечу, и бараньими глазами смотрела в середину круга, где в пыли и
крови валялся Фархат, а местные казахи пинали его с остервенением и с явным
наслаждением.
Гарик и Сашка, не задумываясь ни на секунду, побрасали свои свертки и
бросились в середину круга. Гарик ринулся наперерез одному из местных, который
спешил на подмогу. Тот как будто специально налетел на кулак Гарика и рухнул в
пыль, потом быстро очухался и бросился наутек с криком "Солдаты!!!" (Гарик был
одет в комбинизон цвета хаки).
"Какие солдаты?" - подумал Гарик и тут же понесся на подмогу к Сашке, но в
этом, как оказалось, необходимости не было - два долговязых недоноска в ужасе
отпрянули от того, прорвались через заслон, который безвольно их выпустил, и
побежали вглубь поселка, а один, толстый, валялся в пыли и просил пощады. Дело
было в том, что Сашка, учась в институте, серьезно занимался штангой и был
кандидатом в мастера. В общем, "профессионала" они не выдержали...
Студенты хотели вернуться в баню, т.к. сильно пропылились, но молодые рабочие
им не посоветовали (закрытое помещение в случае акта мести явно не подходило) и
они побрели к своему безоконному дому. Через некоторое время подтянулись и
пацаны-рабочие. Они со страхом в глазах стали сосредоточенно подносить к
оконным проемам латунные колья, которых предостаточно хранилось в кладовке.
- Зачем это, ребята? - спросили с напускным равнодушием студенты, хотя,
конечно, догадывались о причине.
- Да вы че, не врубаетесь, - они же нас ночью перебьют или спалят - сказал
паренек из рабочих.
- Ой, я наверна пайду в кищлак пешком - сказал Мурун - зачэм мне эты дэнгы,
люче живой без дэнгы, чем дохлый с дэнгы - глубокомысленно закончил он. Его
друзья согласились без улыбок.
Ночь была напряженной. Спали сменами. Как в армии, выставили наряд снаружи
здания. Свет не включали. Была полная луна и видно было все как в белые ночи.
Слышалась какая-то возня недалеко от дома, но "военные действия" не
предпринимались. С рассветом все завалились спать и если бы у "врага" хватило
44
духу, то более удобного момента трудно было сыскать, но духу им не хватило по
причине, о которой будет сказано ниже.
Как по мановению палочки появился начальник и вызвал студентов для
разговора.
- Ребята, - сказал он, дыхнув перегаром - дела плохи, молодежь готовит
"священную войну", я уже переговорил с местными авторитетами - они ничего не
могут поделать - даже баран и ящик водки не помогли. Так что, от греха подальше
надо уходить. Партия сегодня снимается и перебирается в Шарапхану - я уже
подыскал базу и договорился о жилье...
Общими усилиями быстро загрузили весь скарб в два ЗИЛа, народ расселся кто
где смог и партия направилась в Шарапхану.
В первый же вечер Гарика с Сашкой определили к древнему дедку, который жил в
продолговатой глинобитной избушке, обширный двор которой был окружен
глинянным дувалом (забором). Внутри избушки ночью было прохладно - глина
прекрасный материал, защищающий от жары.
Утром студенты вышли погреться во двор, весь заросший высокой травой, сели
на старые, почти разваливающиеся, табуретки, расправили плечи и подняли лица к
солнышку. Оно светило не по-восточному ласково и нежно. По двору гуляли куры и
утки, вокруг была неимоверная грязь: тряпки, куски железа, бумажки, остов
старого велосипеда, несколько мисок, в которых, по-видимому, подавали корм
уткам, куски размокшего хлеба, но Сашке и Гарику до этого не было никакого дела.
Им было хорошо. Дед, которому, судя по его походке и лицу, было очень много лет, ходил среди травы в конце двора, все время нагибался и разгибался, хотя разница в