Очень скоро это мне надоело и я решил немного углубиться в лес по малой нужде
и заодно полакомиться черникой, которую я люблю не меньше комаров. Почвы, как
таковой, в этих северных местах нет: полуметровый, а порой и метровый слой мха, потом небольшой слой перегноя и сразу же каменные коренные породы - как
правило граниты. Сразу же налетели комары, но, почуяв запах антикомарина ,
недовольно закружились вокруг головы. Черники, и довольно крупной и спелой,
было много. Кроме нее попадались морошка, голубика и брусника, а больше всего
было бросовой ягоды - вороники, которая просто устилала поверхность мха. Она
была чуть горьковата и суховата, но, как мне сказал Большой Начальник, очень
полезная от стронция. Попадался белый гриб и подосиновики. Собирать их было не
во что. Почти из под самых ног вспорхнул глухарь и заполошно полетел низко над
землей. Я незаметно углубился довольно далеко в лес. Подул холодный ветер,
который донес до меня какой-то очень неприятный запах. Я стал искать глазами
источник и сердце мое екнуло, когда я увидел его - это было очень странное
животное: темнобурая крупная голова, немного напоминающая медвежью, со
светлыми волосами на лбу, большие лапы с крупными светложелтыми когтями,
покрытый длинными волосами хвост. А главное - это злые-презлые глазки.
Животное с жадностью поедало воронику, все время оглядываясь по сторонам.
66
Странно, но меня оно не видело, хотя несколько раз бросало взгляд в мою сторону.
Я стоял с подветренной стороны, поэтому животное меня не чуяло.
- Странная какая зверюга, - подумал я и стал тихо отступать
Зверюга тоже что-то почувствовала и семенящей неуклюжей походкой помчалась
между деревьями в другую сторону.
Тут я услышал человеческую речь на непонятном языке справа от меня. Я
прислушался - говорили на немецком. Инстинктивно я залег за толстое дерево и
стал ждать. По тропинке прямо на меня шли два человека в немецкой форме времен
Второй мировой войны со шмайсерами, перекинутыми через плечо.
Приятели время от времени похлопывали друг друга по плечам и хохотали.
- Что за наваждение? - подумал я вжался в мох насколько мог.
"Немцы" прошли мимо и направились к берегу. Подойдя к нему, они быстро
разделись и прыгнули в воду с поросячим визгом.
Первая моя мысль была забрать оружие и одежду, спрятать их хорошенько и
бежать к нашим. Я стал подбираться, ползя по-пластунски и стараясь не сильно
приподнимать зад над землей. В тот момент, когда я уже почти схватил первый
шмайсер, раздался шум моторной лодки. Вернее, это был катер, который внезапно
появился из-за небольшой косы и стал приближаться к купающимся. По
матюгальнику послышалась финская речь. Катер резко затормозил в нескольких
метрах от "фашистов". На небольшой палубе катера была установлена тренога со
съемочной киноаппаратурой. Парочка торопливо подплыли к берегу, васкочила на
камни и стала надевать штаны, подпрыгивая и не попадая в штанины.
- А, - подумал я, - так это финские киношники. - Наверно снимают фильм про
войну.
Я лежал на мягком мхе как на перине, северное солнышко начало пригревать и
глаза стали слипаться. Усилием воли я пытался их открыть, но все было напрасно...
Проснулся я от громких голосов. Рядом со мной стояли два фашиста со
шмайсерами, но что-то мне подсказывало, что это были не те "фашисты", которые
артисты, а настоящие... Они говорили на немецком, но мне, на удивление, было все
понятно.
67
- Ханс, как ты думаешь, кто это? Какая-то странная одежда на нем и нос
подозрительный. Может быть, еврей?
- Не думаю, Пауль. Евреи не любят Север. Они все больше на юге водятся.
-А давай посмотрим, - сказал Ханс и наклонился ко мне.
Я быстро заработал ногами и руками и отполз на спине на метр.
- О!, - воскликнул Пауль, - он очень живой...
- Ты кто такой?
- Я рыбак.
- Он русский! - крикнул Ханс и передернул затвор.
Раздалась очередь и пули ударили в грудь, шею и голову, странно шипя...
И тут я проснулся, ошарашенно глядя по сторонам...
Бывалый уныло стоял и лениво отбивался от овода. Оказалось, что он час назад
поймал несколько хариусов и большую кумжу, но с тех пор у него совершенно не
клюет. Я тоже стал забрасывать спининг, но это было бесполезно - мой спининг
рыба игнорировала начисто. Зато природа вокруг была восхитительная, а, главное , тихо.
-Никто не орет, - вспомнил я рефрен Пирата. И ведь действительно - никто не
орал, нет, даже не разговаривал. Только тоненько попискивали комарики, да иногда