- Я считаю это нецелесообразным, профессор Бёрнс, равнина у кратера Коперник представляет меньше сложностей.
Бёрнс удивленно поднял взгляд. Смотри-ка, как инженеру пришло в голову такое предложение?
- Послушайте, Шеппард, - озлобленно начинает он, - где мы совершим посадку, вам собственно должно быть без разницы. Я достаточно долго занимался Луной, кольцевые горы Платона особенно интересуют меня, потому что там в некоторых кратерах время от времени появляются загадочные зеленые пятна. Вы наверняка об этом уже слышали. До сегодняшнего дня их никто не исследовал. Подумайте только, сколь ценным это было бы пополнением наших знаний, мы могли бы выяснить тайну этих пятен.
Шеппард на мгновение растерялся, не хватало еще того, на чем упрямо настаивал профессор! Какое ему дело до зеленых пятен! Пусть профессор проводит свои дурацкие исследования в каком-нибудь другом месте! Ему нужно выполнить свое задание.
- А в кратере Коперник не может быть тоже таких пятен, профессор? – начинает он с начала.
Теперь Бёрнс настораживается. Что задумал инженер? Почему он так настаивает на своем предложении? В конце концов, ему не имеет никакого значения, где они совершат посадку. Шеппард чувствует недоверчивый взгляд другого. Чтобы все не потерпело неудачу, он должен раскрыть часть своего секрета. Но как он объяснит, не подвергая риску свой план? Он все еще чувствует вопросительный взгляд, направленный на него.
Судорожно он пытается улыбнуться.
- Знаете, профессор, - затыкаясь говорит он, - первоначально вы не должны были лететь. Я был назначен руководителем экспедиции, и майор Грюнтерс велел мне с особой настойчивостью не подвергать Феникс на Луне никакой излишней опасности. «Прежде всего», сказал он мне, «будьте осторожны; лучше откажитесь от исследований, чем подвергнуть опасности себя и возвращение.»
- Ты посмотри-ка, - удивляется профессор Бёрнс, - когда Грюнтерс в последний раз был в моем кабинете, он говорил совсем по-другому. Что-то здесь не так.
Но Шеппард уже продолжает:
- Вам известно, профессор, что у кратера Коперник находится автоматическая исследовательская станция Тбилисского Совета по космонавтике и Космос-1. Там находятся запасы кислорода, топливо и прочие вспомогательные средства, если одному из их космических кораблей эти вещи понадобятся при посадке. Грюнтерс приказал мне совершить посадку там, чтобы у нас сразу были вспомогательные средства, если что-то пойдет не так. Не считаете ли вы тоже, что такая помощь могла бы быть чертовски для нас необходима?
Ах так, вот откуда ветер дует! Бёрнс невольно улыбается. Хороший Шеппард просто боится, что что-то может пойти не так, и хочет подстраховаться. Смотри-ка, не думал, что он так пуглив!
- Почему вы не сказали это сразу, Шеппард? Предложение вполне приемлемое. Мы совершим посадку там. Осторожность лучше.
Ну, наконец! Шеппард облегченно вздыхает. Пусть старый осел спокойно себе думает, что он боится! Самое главное, что его план будет выполнен! И, успокоившись, он снова принимается за съемку.
В то время, как космический корабль начинает последний виток вокруг Луны, профессор Бёрнс еще раз просчитывает посадку. Всякая мелочь будет учтена, ни о чем нельзя забывать!
Еще предстоят тревожные минуты, пока Феникс не прилунится. Его переполняет гордость. Пусть у других уже будут космические станции, и даже посадочные площадки и автоматические исследовательские центры на спутнике Земли, они могут пойти дальше в своем развитии – как часто он завидовал им! Но теперь он опередил их. Он будет первым человеком, который начнет научно-исследовательскую работу на Луне, он, профессор Бёрнс! Эта слава будет вечно принадлежать ему.
В то время, как он уже предвкушает радость этого момента, ему снова приходят на ум слова Шеппарда. Вообще-то странно, что Грюнтерс сделал это гуманное предложение! Шеппард наверняка не сказал не всю правду. Что-то предупреждает его, не слишком доверять Шеппарду. И Бёрнс принимает решение быть настороже.
Время настало! Пролетев несколько километров над семи километровыми горными цепочками лунных Апеннин, ракета опускается на пыльную, огромную поверхность, на краю которой прямо из равнины резко поднимаются высокие скалы высотой в тысячу метров. Полет замедляется. Тонкий корпус ракеты с трудом выпрямляется из горизонтального положения, показывая носом в небо, кишащее звездами. Из кормовых- и боковых сопл вырываются метровые языки пламени.
Сто метров над поверхностью, усыпанной обломочной породой летательный аппарат утихомиривается, на несколько секунд спокойно зависает и затем медленно опускается вниз, испуская огонь. Пыль и песок под ним превращаются в жидкую, кипящую массу.