Мой друг – дурак, – вот кто я.
25–26 июня 1938
Двор Ялтинской киностудии
67. Волшебный рог
Ein Knab’ auf schnellem Ro?Springt auf der Kaisrin Schlo?.
Во двор к королеве в замокВлетел нежданный всадник.Конь перед ней пригнулся,Мальчик ей поклонился.
О, как она былаПрелестна и мила!Сверкнул из детских рукПротянутый ей рог.
И тысячи огнейРоятся перед ней,И из огней возникРубиновый цветник.
Клыком слона был рог,Изогнут и велик,Белее детских рукНеобычайный клык.
Вдоль рога звездный ряд —Бубенчики горят.Множество их вылитоИз звонкого золота.
Его послала фея,О крестнице тоскуя,В награду чистоте,На службу красоте.
И мальчик говорит:«Сейчас он крепко спит,Но пальцы пробегут,И рог мой оживет.
И колокольный ледСломавшись, зазвенит,И капельки росыПолучат голоса.
Никто так не споет,Как этот мертвый рот,Его золотой языкУбьет голоса живых».
Оставленный мальчиком рогХранит застывший звук,Но когда королева его коснется,Он раскроется и проснется.
Май 1939
68. Песня разбойников
Нет дыма тверже над землейИ пламя веселей,Чем мы, когда встаем стенойИз обугленных полей.
Вот режут голубой угарКомки живых огней,Мы вырастаем как пожар,Мы веселим коней.
Язык огня летит разитьИз роковой руки.Кто нам захочет возразитьНа наши языки?
В ответ на темные словаИ на набатный громЛетит пустая головаСметающим ядром.
А если кто оставил нас,Подобран и зарыт, —Он никому не портит сна,Он рядом с нами спит.
Едва на утреннем огнеЗаискрится роса,Душа на облачном конеВзлетает в небеса.
Май 1939
69. Ночные музыканты
Hier sind wir arme Narrn
Auf Platzen und auf Gassen.
Вот дураки.Уже зажаты скрипки,А он еще не подымал руки,Немой и робкий.
Их голоса, слагаясь в хор,Живут, как части.Они ведут согласный спор,Топчась на месте.
Один ощупывает грудь —В ней дырки флейты.Другой свернулся, чтобы дуть,Сверкающий и желтый.
Тот, у кого висел язык,Исходит звоном,А самый круглый из пустыхСтал барабаном.
Вот девушка глядит в окно,Внимая стонам.Она мертва. Ей всё равно.Она кивает всем им.
О, как волшебно извлекатьИз носа звуки,Одному только не на чем играть,У него пустые руки.
Ей щиплет сонные глазаИх треск и копоть.Когда на щеке висит слеза,Ее приятно выпить.
Им удается поборотьГолодные вопли.Но зачем, зачем им собиратьСоленые капли?!
Колышет ветром рукава,Сверкают плечи.Он не умеет воровать,Он только плачет.
1939
Загородный, 16
70. Завоевание
I.
Губы сжала белая корка,Это начало и очень жарко.От чистой тени, разлитой лесом,Я оторвался слепящим часом,Но твердым шагом, с хвастливой осанкой,Зигзаг за зигзагом иду тропинкой.Шаги бесчисленно множат склоны,Поток стал узкий и зеленый,И каждому шагу всё больше невровень,За острым камнем – высокий камень.
II.
Я вижу, что сил у желанья мало,Так пусть поднимает чужая сила.Когда я пойму, что вниз не вернуться,Мне будет легче туда взбираться.Где сыпет камни тяжелая робость,Легко пролетает слепая радость.Я прыгнул с высокого берега щелиНа дальний, низкий, ведущий к цели.Но тут меня охватила забота:Я вспомнил, что что-то внизу забыто.
III.
Я не мог припомнить ни черт, ни имени,Напрасно глядя вниз на камни.Может быть, это встретится мне,Или я вспомню об этом во сне.Но, двинувши осыпь забрасывать снег,Я вдруг заметил странный знак:Из груды камней непроходимыхЕдва приметна полоска дыма.Я увидел скатерть из нашего домаИ за ней сидящих двух знакомых.