Это случалось тогда, когда мысли испытуемых сводились к следующему убеждению: жизнь — это сплошная череда неприятностей. У них не только сложилось искаженное верование — их отношение к жизни вообще было кислым, потому что они воспринимали жизнь как непрекращающееся разочарование. Как медик-интуитивист, я вижу простуду и грипп следствием «скисания» мыслей в результате изменения рН как в пищеварительной, так и в иммунной системах. Это вызывает химический дисбаланс, создающий идеальную среду для вирусов-возбудителей этих болезней. Печаль и грусть являются ядовитыми эмоциями и энергетически оседают в легких — печаль в правом, а грусть — в левом.
Всякая боль — острая или хроническая — извещает мозг о том, что что-то из наших мыслей или чувств создает физическую проблему. Тело взывает о помощи, прося, чтобы мы тотчас изменили причину, порождающую боль. И хотя это звучит несколько дико, да и верится в это с трудом, но боль — величайший благодетель для мозга. Она не только сообщает, какие мысли и эмоции всему виной, но и указывает, в каком именно месте в теле мы их удерживаем. Если мы удосужимся прислушаться, то боль даже подскажет, что следует сделать, чтобы изменить ситуацию.
Внимание: как правило, изменить следует какое-то верование. Задача не из легких, потому что обусловленность приучила нас за верования держаться цепко. Они олицетворяют мысли, принимаемые нами за истинные.
Верование формируется, когда мысли закрепляются как в памяти, так и в поведении. Если в английском слове верование — belief — убрать be vif, то получится слово lie — ложь, в которую как раз и превращается некий набор мыслей, как только он аккуратненько заархивируется памятью и поместится в хранилище мозга в качестве истины. Верования — это отдельные мысли, сопровождаемые наблюдениями и ожиданиями, которые застыли с течением времени. Благодаря им мы закосневаем, формируя собственные привычки и зоны комфорта.
Мозг считает верования действительными и реальными — однако они таковыми не являются. Все они — иллюзия. И все же они так крепко врастают в нас, что мы позволяем им порождать ментальные ограничения, ущемляющие наше мышление. На самом же деле они нужны для того, чтобы зафиксировать нас в определенном поведении, — это выдумка обусловленности, помогающая напоминать нам, как следует мыслить и действовать. Они словно чародеи, ловко подводящие нас к вере в какой-то вымысел. Они велят мозгу доставать кроликов из шляпы — даже когда никакой шляпы нет.
Прежде чем мысли превратятся в верования, они сослужат важную роль. Во-первых, они обеспечивают информацию непрерывным эмоциональным зарядом, который нужен мозгу для установления ассоциаций и связей. Они помогают мозгу категоризировать события и распознавать смысл. Они воспроизводят информацию, извлеченную нами из определенных ситуаций, возрождая ее в памяти, когда подобная ситуация в нашей жизни повторяется в будущем. Они следят за тем, чтобы поступала только наиболее безопасная, предсказуемая и надежная информация, — ведь должны устанавливаться только правильные связи, связи, обеспечивающие наше выживание и предоставляющие величайшую возможность воплощать наши желания. Впрочем, как только эти мысли превращаются в верования, они становятся явными властелинами нашего мышления. В этом-то и заключается проблема.
Отпустить верования оказывается делом нелегким: мозг уже привык полагаться на них. Следовательно, он вцепится в них, как в драгоценную собственность. Ведь с ними мы живем словно на автопилоте, следуя заданному маршруту, иначе же придется брать на себя осознанную ответственность за каждую мысль, слово или поступок. Мы действуем так, как будто даже не знаем о своих верованиях — либо забыли о них.
Когда мы решим что-то поменять, вначале нам предстоит покопаться в архивах и найти нужный. Как только он найден, необходимо приложить умственные и эмоциональные усилия, чтобы проанализировать, изучить его и связанное с ним поведение. Только после этого мы готовы действовать.
Однако, поскольку трансформация не бывает легкой и приятной, а у наших верований образовались бессловесные идентичности, задача начинает нас отпугивать. Верования помогают нам выглядеть как все, ничем не выделяться из толпы. Они порождают ложные личности, отвечающие за то, как другие нас воспринимают и с нами взаимодействуют. Они препятствуют самостоятельному мышлению, вводят в состояние умственной лени, поощряющей держаться за старое и проверенное, и побуждают избирать путь наименьшего сопротивления. Поступая так, мы остаемся предсказуемыми и покладистыми — что не способствует зарождению перемен и нового мышления.
Как же нам тогда обнаружить, какие верования ответственны за создание ментальных ограничений, с которыми мы боремся каждый день, — ограничений, заставляющих нас предавать истинных себя, считать, что мы имеем массу недостатков, не соответствуем каким-то стандартам или, чего похуже, не достойны любви? Мы призываем на помощь эмоции. Мы изучаем свои страхи, ибо они рождают неприятные мысли и сопровождаются самыми сильными реакциями. Именно через эмоции мы обнаруживаем ожидания, связанные с нашими верованиями, и то, насколько сильно мы подавили себя. И если верования нереальны, то эмоции — весьма реальны.
Глава 7. Эмоции: наш внутренний барометр
Следующий шаг в процессе постижения причин болезней — узнать больше об эмоциях и той важной роли, которую они играют в отношении иммунитета. Эмоции — это интенсивная ментальная либо инстинктивная реакция на мысль или событие. Это может быть психическая либо физическая реакция, субъективно переживаемая как уверенность, или физиологические изменения, которые готовят тело к немедленным решительным действиям, всплеск страстей, либо любая сильная реакция вроде радости, горя, ненависти или гнева.
Эмоции — это выброс энергии для привлечения нашего внимания; их задача — заставить нас действовать. Они подключены к нашим мыслям, тем самым давая мозгу возможность быстро и действенно установить ассоциации и связи с воспоминаниями и верованиями. Они дают силу, настойчивость и предсказуемость нашим мыслям. Они помогают нам понять, почему мы делаем то, что делаем. Эмоции наблюдают за мышлением, непрестанно отслеживая и корректируя его, чтобы мы не ударились в пагубные раздумья или вредное для нас поведение. Они подсказывают, когда мысли предают нас и заставляют ущемлять наше истинное «Я», и наоборот, извещают, когда они способствуют развитию нашего Я и притягивают события, улучшающие качество нашей жизни.
Корень английского слова эмоция (emotion) — emote, что означает проявлять, выражать — именно то, что мы и должны делать, переживая эти ощущения. Мы пользуемся эмоциями для того, чтобы выражать чувства и извещать других, когда они преступают наши границы, донося до них, что они задели наши чувства. Мы не должны подавлять эмоции или скрывать их — вопреки тому, к чему призывает нас обусловленность. Не должны и хоронить их глубоко внутри себя, позволяя мучить нас и разрастаться — пока не сдадут нервы или, что еще хуже, физическое тело. Препятствовать выражению эмоций — чрезвычайно глупо, ибо бывают моменты в жизни, когда логики недостаточно или она не в состоянии подсказать, что делать, как, например, в сложных ситуациях, когда нужно действовать быстро и интуитивно. В такие минуты важность эмоций не поддается сомнению — они мгновенно выбрасывают призыв к действию и тут же указывают путь к спасению, хорошо сработавший в прошлом. Когда прижмет, жизнь нам спасают эмоции, не логика.