— Да… А собирались принимать сигналы великанов…
— Я, братишки, что слыхал: будто Роки-Пойнтский великан сигналы с Марса принимает. Вот это штука!
— Ну, уж и с Марса. Это ты Марсиане расскажи.
— А что же! Ты знаешь у Роки Пойнт[5] антенна-то какая: в чистом поле на мачтах звезда из двенадцати лучей. Каждый луч длинней двух километров. На всю антенну проволоки пошло чуть-чуть не двадцать тысяч метров. Роки-Пойнт своей антенной весь наш город бы покрыл, да и за Волгу бы хватило, как зонтом.
— Полно врать-то, Макс.
— Что мне врать, я верно говорю.
— Что ж, спросим, кто он такой?
— Ладно, спросим. А ты иди послушай, может он ответит что.
— Есть. Понес. Айда, Арко, со мной, послушаем, — сказал Володька.
Максвелл остался один на чердаке, выждал время и стал выбивать ключом вопрос:
— QRA? QRB?[6]
За городом на пригорке терпеливо прислушивалась, ворочаясь во все стороны, антенна на автомобиле. Телефонист кивнул головой и сказал:
— Угу! Опять заговорила. Позывные у кого-то просит. Вот так яснее всего. Стоп. Проводи черту.
Максвелл на чердаке приостановил свои вопросы и ждал вестей. На лестнице в чердак послышались шаги— Марсианин топоток.
— Ты что, Маруська?
— Макса! там мильцонер на велсипеде. Спрашиват: чья от столба на чердак проволочка протянута.
— А ты что сказала?
— «Я не знаю».
— Ну?
— Да к тебе бегом.
— Ах, ты! Зачем?
Ступеньки лестницы заскрипели под тяжелыми шагами.
VIII. Технический разговор
— Я у телефона.
— Накрыли. Я пришлю сейчас за вами, если разрешите, машинишку. Хоть на минутку приезжайте, Михаил Александрович: посмотрите, что за барахло. Вы подумайте: мальчишки сами все собрали из разного старья. Я тут все у себя, что взяли, опять составил. Три мальчонка и девчонка. Она и навела в конце концов. Все у меня. Составляют протокол. Непременно приезжайте.
— Хорошо. Приеду.
— Профессор, вам подали машину с Энной военной.
Профессор Кро садится в автомобиль. Мелькнули улицы, тряхнуло. Игла в небо— мачта радио Энной военной. Профессор входит в дом. В канцелярии не протолкаться. Перед столом стоят Максвелл, Арко, Марсиана, Поульсен. За столом сидит начальник уголовного розыска с пером в руке и спрашивает:
— Максим Сизов? скажите, что значат имена, которые вы передавали? Как это Джемс, Марсиана, Клерк, Арко, Пульсон?
— Поульсен, — поправляет Володька. Вальдемар Поульсен — это я.
— Ты, козан, погоди. Тебя потом спросят. Ну, Сизов?
— Это мы нарочно. Как стали делать радио, взяли на себя прозвание разных инженеров, там, ученых. Я — Джемс Клерк Максвелл, Жоржа — граф Арко, то-есть бе-граф, конечно.
— Ну? А Марсиана?
— Вот она, Маруська. У ней глаза по ложке, не видят ни крошки. Вроде жительницы с Марса.
Профессор Кро склонился над столом и пробует, перебирает, трогает части приемника и искромета. Максвелл косит глазом на него и пропускает мимо уха вопрос угрозыска:
— Сизов, я тебя спрашиваю, где взяли телефон?
Профессор Кро подносит к близоруким глазам обмотанные резиновой лентой кольца и говорит:
— Одну минуточку, Сизов-Максвелл. Почему же вы их соединили вместе? Их лучше бы поставить вот так рядом, чтобы можно было раздвигать и сдвигать…
— Я понимаю. Да ведь мы только это в первый раз.
Максим Сизов подошел к профессору Кро, который продолжал, качая головой:
— Потом вот здесь. Схема ваша вообще верна, но если бы вы придали антенне еще одну катушку.
— Это удлинитель-то с самоиндукцией? Мы хотели. Провода не хватило. Вы то поймите, товарищ, откуда нам взять. Ну, я, положим, ученик на телеграфе. Жоржа — беспризорный был. Володька — первая ступень, отец на водокачке служит. Маруська — эта с баушюй живет. Все лето прошлым годом собирали на путях мазут руками, да продавали на базарах мужикам — колеса мазать… Ну, вот сработали, собрали. Думали — добьемся, услышим Оного.
— Да, да, я понимаю вас, — сказал профессор Кро, вздыхая. — Знаете что, поедемте сейчас ко мне в лабораторию, и я кое-что вам из хлама дам: вашу установку надо непременно улучшить. Не теряйте мужества. QRO! Мы все это сейчас заберем и поедем ко мне.
Угрозыск удивленно поднял брови.
— Товарищ, это все вещественные доказательства. Я все запечатаю и приобщу к делу.
— Ах, да? Виноват, да, да! Делайте свое дело, а я потом… Да, да!
Угрозыск обмокнул перо в чернила. Профессор Кро тихонько шепчет командиру Энской военной:
— Иван Петрович! Надо вытащить мальчишек. Похлопочем? Молодцы ведь.
— Есть. Похлопочем!
IX. Оного
Ночь. Осень. В оконце чердака сквозь оголенные вершины тополей сияет ковш Большой Медведицы и наверху полярная звезда. Максвелл, Арко, Марсиана, Поульсен забились в уголок на чердаке под сень своей антенны.
— Холодно, — пищит Марсиана, — я к баушке хочу…
— Постой маленько. Полночи уж прошло. Собака загрызет на улице. Разь ты не хочешь послушать Оного?
— Да я хочу, только ноги озябли. Я не Оного хочу, а чтобы с Марса.
— С Марса это потом: твои родные будут говорить, а нынче в первый раз сигнал германского великана.
— Он большой? Володька, помнишь, он такой, как тот высокий в голубых чулках? «Хам»! — половину плитки, «хам» другую. Такой? — лепечет Марсиана.
— Нет, он совсем другой: все мачты, мачты, проволока, мачты!
— Ну, я посплю, Володенька! А ты меня разбудишь, когда он говорить начнет?
— Ладно. Дай я тебе ножки заверну в рогожку. Половичком прикройся, да и спи.
Марсиана прикурнула и затихла.
Где-то на колокольне бьют часы. Раздельно, медленно, тоскливо: раз, два, три!
— Теперь скоро, братишки, — говорит Максвелл, — по средне-европейскому времени — первый час. Будем слушать по очереди. Володька, выбей нос, чего сопишь.
Максвелл приложил к уху телефон, другое зажал ладонью,
Дежурный инженер Науэнского радиоузла взглянул на стенные часы в своем кабинете. Часы показывают мировое время. Матовый диск часов светился. На нем изображен весь земной шар с его морями, океанами, материками и землями. От станций великанов на этой карте тянутся стрелки к цифрам на обводе диска, в центре круга — Северный полюс. Часы по кругу идут в порядке обратном, чем в часах обычных, и так же движутся и стрелки вместе с диском, точно подражая суточному вращению земли.
Стрелка Науэна на «трансрадио» часах показывает близко к часу после полночи. А стрелка великана Гонолулу — половину второго после полудня. В Роки-Пойнт заходит солнце. На Яве — солнечный восход.
Дежурный инженер выходит в машинный зал к высокому столбу, опутанному проводами, вращает колесо, включая генератор высокой частоты и автомат-часы на отправление сигнала времени.
В Гонолулу, Сан-Франциско, Токио, Москве, Сиднее, Роке-Пойнте, Нижнем слушают черты и точки; каждые десять секунд — буква.
— О — один раз, N — пять раз, О — один раз, S — пять раз, О — один раз.
Последняя черта: в Европе ровно час после полночи. Города стихают. Европа замирает. Пробуждается Восток.
Тонькин танк
I. Лбом в упор