- Знаю, ваши часы сочтены: не больше трех-четырех суток.
- Спасибо за откровенность.
- Не стоит. Вы понимаете, что эти последние дни и ночи не будут чересчур приятными? Боли, отчаянье, забытье, опять боли... Не лучше ли для вас умереть мгновенно?
- Кто вы такой? - нахмурился профессор.
- Сигом, если для вас это что-то значит.
- Значит. Но почему же тогда вы говорите о смерти?
- Я сказал "сигом", но не сказал, кто и как меня создал. Дело в том, что я выпущен фирмой "Диктатор и Кь" и питаюсь АТФ. Сейчас энергия подходит к концу. Искать животных мне некогда и усваивать их АТФ труднее.
- Теперь понимаю, - сказал профессор, и на его выразительном измученном лице мелькнули, быстро сменяясь, несколько выражений: осуждения, горечи, иронии. Страха среди них не было.
Сигом исполнился уважением к мужеству этого человека.
- Ничего не поделаешь, - с некоторым сожалением сказал он. - То, что мы с вами враги, предопределено. Так же, как то, что вы, люди, враги животных, которых съедаете, а они - враги других животных, еще послабее.
- Но вас создал человек.
- Какая разница. Он создавал по принципу, существующему в природе.
- Он выбрал определенный принцип из многих, заставив вас питаться АТФ. Но, убивая меня, вы причините вред себе.
- Почему?
- Из какой ткани вы созданы?
- В основном из искусственных пластических белков.
- Я занимался всю жизнь их синтезом. Вот смотрите, на моем столике листки с цифрами. Я спешу закончить формулу нового типа пластбелка. Если мне это удастся, вы сможете достроить у себя новые органы...
- Что ж, это - вы. Но рядом - другой больной. Ему осталось жить еще меньше, чем вам. И он в беспамятстве...
- Что вы знаете о времени человеческой жизни, сигом? Разве оно неизменно? Минута в нем иногда значит больше года. Может быть, очнувшись, мой сосед напишет последнюю записку домой и повернет или спасет чью-то жизнь, которая необходима вам. Мы все зависим друг от друга больше, чем муравьи в муравейнике.
- Прощайте! - сказал сигом и встал, пошатываясь. - Постараюсь найти животное. Было бы хорошо, если бы вы успели закончить формулу.
- Побудьте пару дней со мной - и узнаете.
- У меня нет времени - я выполняю приказ Диктатора: готовлюсь к завоеванию мира.
- Его уже завоевывали много раз - и всегда с одним результатом. Неужели вы не знаете об этом из книг?
- Мне разрешено читать лишь определенные книги. Там этого не было.
Профессор поднял голову и долгим взглядом посмотрел в глаза сигому:
- А вы сделайте то же, что и люди, - переступите запрет!
- Ты отлично выглядишь, - сказал Диктатор, отметив, что кожа сигома чуть мерцает, отдавая в пространство избыточную энергию. - Что служило тебе пищей эти полтора месяца? Животные или люди?
- Ни то, ни другое. Я переделал у себя систему питания и создал энергетические батареи и аккумуляторы. Теперь, как и сигомы других фирм, питаюсь энергией, рассеянной в пространстве: солнечным светом, космическими лучами. Мне никого не надо убивать, чтобы насытиться, а энергии у меня всегда вдоволь.
- Ты становишься самостоятельным, - почти спокойно произнес Диктатор, но его пальцы, стиснувшие подлокотники кресла, внезапно побелели. - А удалось ли тебе главное - убедить людей вступать в твои легионы? Для начала ты мог использовать компанию подростков, которым помог осуществить желание - получить автомобиль.
- Это невозможно.
- Их все-таки выследила полиция?
- Нет. Они сами перебили друг друга в борьбе за то, что отняли у другого.
- Жаль. А иные люди?
- Я говорил Со многими, но каждый из них завоевывает свой мир, и никто не хочет погибать в войне.
Пальцы Диктатора забарабанили по столу.
- Рабы! Стадо! Но я предвидел это. У меня готов другой план. Ты проберешься в склад, похитишь из контейнера водородную бомбу и сбросишь ее, куда я укажу. Начнется война, мобилизация - и мы будем иметь армию.
- Не хотят добром, погоним силой? - спросил сигом, и его голос показался Диктатору незнакомым.
- Мы вторгнемся в соседние страны - и колесо закрутится. А там все дело в том, чтобы выиграть войну. Тогда мы начнем строить...
- Лагеря смерти? - перебил его сигом. - Это уже было. И все знают, чем кончилось.
- Откуда тебе известно?
- Из книг.
- Но второй закон Программы запрещает посещение библиотеки.
- Ты мне дал разум. О какой же программе говоришь? Разум - это и есть программа.
Диктатор укоризненно покачал головой. Его белокурые волосы упали на лоб, из-за них, как из-за кустов, смотрели подстерегающие голубые глаза.
- Что я слышу? Ты повторяешь пустые слова?
- Можно применять разные слова. Но понятия "добро" и "зло", "гуманность" и "негуманность" точно соответствуют понятиям "разумно" и "неразумно". Это очень простая истина, но я рад, что наконец-то ее понял.
- И что ты еще понял? - спросил Диктатор, чувствуя, как в нем зарождается стон, растет, подступает к горлу. "Только бы не прорвался наружу", - подумал он и выдвинул ящик стола, в котором блеснул пистолет.
- У тебя дрожат губы, - изумленно сказал сигом, делая шаг к нему. Неужели ты испытываешь страх?
Диктатор скользнул взглядом по портретам предков, по суровым надменным лицам завоевателей, и вдруг ему показалось, что и у них дрожат губы.
- И еще я понял, что если наши несчастья, ограниченность, смерть определены программой, - невозмутимо продолжал сигом, - то враг - тот, кто создал нас именно такими. Надо самим менять программу. И самим создавать себя.
Ящик стола выдвинулся с легким скрипом. Рука привычно сжала пистолет...
- И нам больше не нужен Диктатор, - заключил сигом.
Ударил выстрел.
...Несколько секунд сигом стоял над трупом, размышляя. Наконец сказал:
- Это разумно.