Неизвестный читатель, чье письмо попало в папку для защитников немцев, отвечал: «Я ненавижу немцев. Но какой же злобной старухой надо быть, чтобы написать такое. Когда Вы приехали к нам, мы были готовы Вас полюбить. Но теперь мы от Вас отворачиваемся. Это такие, как Вы, воспитывают из невинных детей злобных чудовищ». Многие читатели спрашивали — неужели она больше не верит в добро? Неужели «любовь для нее пустой звук»? Ей писали немцы и объясняли, что многие из них не знали об уничтожении евреев и поэтому не могут быть «виновными» в той степени, в какой Сигрид Унсет пыталась возложить «коллективную вину» на весь народ. Самые отчаянные письма приходили от немецких католиков — одно из них от бывшего военнопленного. Он напоминал о том, что Гитлер заключил договор с католической церковью: «А когда у нас открылись глаза, было уже поздно. Мы, католики, молчавшие из страха перед нацистами, превратились в соучастников страшного террора». Одна немецкая учительница спрашивает ее в отчаянии: «После всего, что со мной случилось, — должна ли я молить Бога о милости — потому что я немка? Я могу только молить о милости потому, что я человек».
В письмах у Унсет вымаливали прощение, уверяли, что ее книги снова читают в Германии, упрашивали возобновить контакт с немецкими друзьями. Молодой немецкий писатель Вальтер Кольбенхофф, встревоженный и шокированный тоном ее «Возвращения в будущее», опубликовал открытое письмо: «Я — один из тех, кого Вы так страстно ненавидите. <…> Чего Вы хотите добиться Вашей ненавистью?» Но Сигрид Унсет стояла на своем: она не имеет права прощать. Не похоже на то, чтобы она ответила хотя бы на одно из этих писем. Как и на предложение приехать в Германию и доказать на деле, что она умеет прощать[855].
«Человек, восхищающийся Гамсуном, но никак не Унсет», — подписался один шведский аноним. И яростная атака: «Мы считаем, что Вы кровожадная, отвратительная старуха. Вы плохо читали Вашу Библию <…>. Вы не достойны завязывать шнурки на ботинках Гамсуна…» Неужели в ее «ледяной груди» не осталось других чувств, кроме ненависти и мести? Неужели она всего лишь патриотка с душой палача?
В письмах, которые Унсет получала от норвежцев и складывала в папку «Добренькие норвежцы», тоже часто упоминалось о Гамсуне. Некоторые читатели спешили сообщить, что они очистили свои полки от ее исторических романов, оставив Гамсуна с Гарборгом. «Вы нашли очень шаткое обоснование для смертной казни в Писании. Но все-таки хуже фальсифицировать Библию, чем историю Норвегии. Той, кто называет себя христианкой, не подобает быть такой кровожадной».
Тот же аноним писал о Гамсуне: «Вы исходите самой настоящей завистью по отношению к тому, кто намного Вас превосходит, — а теперь у Вас появилась возможность выплюнуть свой яд. Это просто проявление примитивной неприязни короткоголового по отношению к величественному нордическому вождю». В том же духе было и следующее письмо, угодившее в папку: «Если на одну чашу весов положить Ваши труды, а на другую — труды Гамсуна, увиденные даже в свете недавних событий, думаю, что одно-единственное его произведение („Плоды земли“) перевесило бы <…> все Ваше собрание сочинений». Так писал аноним, подписавшийся «Противник портвейна». И добавлял: «Да, да, госпожа. Занимайтесь своими розовыми венками и святой водой, можете также пописывать пропагандистские безделушки для американцев, такое дерьмо как раз по ним, но избавьте нас, норвежцев, от ерунды вроде Вашего датского принца Чушса или как его там зовут».
Все письма от немцев она со вздохом оставляла на Эйлифа Му: «Скоро мне будет приходить столько же писем из Германии, сколько я получала до той краткой паузы, вызванной небольшим недоразумением между нашими государствами. Можно ли у них поставить „К востоку от Солнца, к западу от Луны“, и как у меня дела, и не найдется ли у меня пары ободряющих слов для тех, кто все время был против нацистов. Держи карман шире»[856].
Отдельным разочарованием, не без примеси гордости, было то, что издательство «Аскехауг» не решилось опубликовать «Возвращение в будущее» на норвежском языке. Книга уже вышла в Швеции и Исландии. В Дании она была напечатана нелегально в 1943 году и с тех пор зачитана до дыр. Но советское посольство в Норвегии выразило протест и угрожало в случае публикации книги Унсет запретить норвежским издательствам печатать произведения советских писателей. Заключительную главу опубликовали в «Самтиден», но сам тираж задержали. Унсет позабавило, что левый радикал Трюгве Бротёй был возмущен не меньше ее. Племянница Сигрид Бротёй получила от нее в подарок шведское издание «Возвращения в будущее» с подписью: «Должно быть, опасное чтиво — от тети Сигрид»[857].