Му лучше остальных было известно, как Сигрид Унсет искала покоя, он видел, что она постоянно чем-то занята, причем чаще всего хозяйственными мелочами и небольшими текстами. Порой могло показаться, что она делает все это от переизбытка сил. Но Эйлиф и Луиза Му знали, что это не так. Они также хорошо знали Ханса. Они понимали, что Унсет нуждалась в маленьких радостях, когда внимание и концентрация подводили.
Среди таких забавных мелочей, которыми она себя занимала, было составление рецептов для Магни Ландстад-Йенсен из «Нурдиск тиденде». Баранина с капустой, блины с селедкой, разнообразные весенние салаты и салат ее собственного изобретения, «От Сигрид Унсет», — из кервеля, эстрагона, шнитт-лука и яиц вкрутую. Для заправки следовало взять 4 столовые ложки оливкового масла, 1 столовую ложку уксуса, 1 чайную ложку горчицы и размешивать салат, пока яйца не перестанут ощущаться. Еще одна ее фирменная хитрость — способ вызревания норвежского выдержанного сыра. Надо обмакивать обертку в чай с сахаром и менять ее каждый день в течение недели: «так ухаживают за своими сырами старые бергенские гурманы»[876].
В том году в «Нурдиск тиденде» вышла и статья о Бьеркебеке. Автором статьи, кстати изобилующей достоверными фактами, была Кристиана До-Нерос. Насколько было известно Сигрид Унсет, нога этой дамы никогда не переступала порога Бьеркебека. Писательница была с ней незнакома, да и Ханс никогда не заговаривал с матерью о людях, которые, как он предполагал, могли прийтись ей не по вкусу. Во время совместной поездки на курорт в Согн, которую они предприняли в конце лета, ни слова не было сказано ни о дружбе Ханса с Туре Гамсуном, ни о Кристиане Нерос. Зато мать горела желанием поговорить о будущем сына. Как продвигается изучение права? Ее одолевало беспокойство. Что у Ханса за друзья и что происходит с ним самим? Почему он никогда не упомянет какую-нибудь подругу, которая, возможно, станет в будущем ее невесткой? От проницательного взора писательницы не утаилось, что Ханс всегда нуждался в любви, что он готов пойти на многое, лишь бы быть в центре внимания. Но в каком направлении он движется, удалось ли ему обрести душевное равновесие? Наверняка ее терзали сомнения. Возможно, Ханса тоже.
Сигрид Унсет и хотела бы порадоваться за Эббу — та познакомилась с солидным мужчиной старше ее, — но сомневалась, способна ли падчерица трезво оценить ситуацию. Зато ничто не омрачало радости писательницы, когда она узнала о помолвке своей «приемной внучки» Брит. Через знакомых католиков Унсет удалось приобрести столовое серебро в подарок Брит. Она не должна была вступать в брак с пустыми руками, а у ее матери Гунхильд лишних денег не водилось. Сигрид Унсет искренне гордилась своей «внучкой», тем более что та показала себя мужественной помощницей семьи в военное время. «Она ухаживала за кроликами и помогала матери выращивать овощи и картофель, а раз в две недели ездила на велосипеде в Осло с едой, припрятанной для тетки, другой моей падчерицы, которая умирала с голоду»[877]. Так, немного высокопарно, описывала Унсет заслуги Брит.