Единственная картина Йенни, описанная в романе, представляет собой большой холст, «на котором видна уходящая влево улица с изображенными в перспективе домами, конторами и мастерскими, в серо-зеленых или кирпично-красных тонах <…>. Улица кишела тележками, грузовыми повозками и рабочим людом». Своему жениху Хельге Грамму Йенни объясняет, что, когда она весной шла по улице в печальном ожидании, внезапно обратила внимание «на великолепное весеннее небо, что возвышалось над всеми этими черными крышами, трубами, проводами, — и мне захотелось написать его — нежные проблески весенней голубизны на фоне грязного, черного города». Пейзаж как будто сошел с картины Сварстада. Сварстада легко узнать и в Гуннаре Хеггене, авторе статей, в которых он протестует против того, чтобы «нашим национальным символом сделалась расписанная цветами плошка с вырезанными по краям завитушками». А коралловое ожерелье, что покупает Франческа, можно увидеть на портрете Сигрид работы Сварстада: «толстое ожерелье с золотым замочком и с толстыми золотыми серьгами, вот такими длинными <…> из больших темно-красных шлифованных кораллов»[167]. Ей доставляло удовольствие вплетать эти детали в свое повествование.
В ожидании того, кого она смогла бы назвать своим «господином», Йенни отказывается от легкомысленных увлечений. Однако не так-то легко хранить верность идеалу любви в условиях, когда все ожидают от тебя более современного поведения. С характерной для самой Сигрид Унсет иронией Йенни замечает: «Я, слава богу, художница. Да от нас только того и ждут, чтобы мы ввязались в какую-нибудь скандальную историю»[168].
Унсет вкладывает в уста Йенни признание о сокровенной мечте всех женщин: вот придет мужчина и подарит счастье, «чтобы нам не пришлось бороться за него самим». Тем не менее Йенни изменяет своей мечте. Любовь, которую она находит, превращается в настоящий кошмар. В то же время Унсет представила Йенни свободной и цельной личностью. Она не подавляет свои сексуальные инстинкты, хотя и сбивается с правильного пути: «Любовь, которую она искала на кривых дорожках, куда завели ее болезненная страсть и горячее беспокойство»[169]. По воле Сигрид Унсет Йенни гибнет. Что тому виной — обстоятельства или нереальные требования героини к любви?
Поддавшись минутному «ленивому равнодушию», Йенни завязывает отношения с Хельге Граммом, мужчиной, который ей всего лишь немного нравится. Тем самым она обрекает себя на притворство и самообман, хуже того, это приводит ее к еще большим несчастьям: разорвав помолвку, она вступает в интимную связь с отцом Хельге, Гертом Граммом.
Их роман влюбленная Сигрид описывает почти что в карикатурном виде. В результате Йенни беременеет. Рожденного в тайне ребенка она собирается отдать на усыновление, но он умирает. По возвращении в Рим совершенно неожиданно для себя она сталкивается с бывшим возлюбленным Хельге Граммом и в итоге отдается и ему, брату своего умершего ребенка. А потом кончает жизнь самоубийством. Истинный герой и настоящий ее друг, что мог бы стать Мужчиной ее жизни, признается ей в любви слишком поздно. По воле рока и автора, в конце романа Йенни слышит шаги на лестнице, но не Гуннара Хеггена, а Хельге Грамма.
В заключение Унсет приводит Гуннара Хеггена на кладбище — то самое, где похоронены Шелли и Ките, и мы слышим его признание в любви.
На удивление мрачный роман, принимая во внимание, что ее собственная мечта о «настоящей» любви сбывалась на глазах. Или эта мрачность продиктована знанием человеческой натуры и деструктивных сил, ею владеющих? Сексуальность Йенни, с точки зрения Унсет, природная, в основном разрушительная сила. Возможно, изображая отношения героини с Гертом Граммом, опытным мужчиной намного старше ее, писательница опиралась на собственный неудачный опыт с Виктором? И автор, и ее герои испытывают потребность во что-то верить. Очевидно, что Йенни недостаточно одной веры в себя.