Годвин хмыкнул, спрятав уголки улыбающихся губ за обвисшими усами.
- Да это же ведь аак, уважаемый. Он плоскодонный. Выньте камни из трюма, несомненно мудро сгруженные вами туда для устойчивости, и этот корабль, я уверен, окажется вполне в состоянии совершить...
- Да кто же это у нас здесь? - гном, наконец, отвлекся от своего занятия, осторожно опустив сеть на серый с белой проседью песок, и повернулся к своим гостям, скрестив руки на груди. - Ааа, да это же крабий вскормышь из Отмели!
Годвин сцепил зубы так, что побелели губы, ставшие напоминать старый уродливый шрам. Это оскорбление позволяли себе только взморцы, сплошь пираты да отребье, и никогда - безнаказанно. Рука мужчины легла на рукоять меча, и движение почти сразу зеркально отразили остальные бойцы отряда.
Однако барон остался совершенно спокоен. В другой ситуации он позволил бы своим людям разобраться с выскочкой, но сейчас на кону стояло слишком многое. Опустив тяжелую руку на плечо Годвина, сдерживая его от поспешных действий, Шейхард шагнул вперед.
- Ты, наверное, нас неправильно понял, хард. Мы не сборщики налогов и не соперники в твоем... ремесле. Нам нужен муж, достаточно храбрый для того, чтобы доставить нас в Сигрул как можно быстрее. И, конечно, мы готовы щедро заплатить за этот риск, - барон похлопал рукой по плотному кошелю, висевшему на его поясе, и отозвавшемуся приятным мелодичным звоном. - Хватит и новый причал справить, и даже дом тебе построить в окрестностях, чтоб не приходилось на холодной палубе спать.
- Милорд! - возмущенно отозвался Годвин. - За такие деньги...! Да я сам буду править кораблем в этом проклятом море, найдите мне только судно, и...!
- Пойди-найди корабль, ага, - перебил его гном, высокомерно осклабившись. При этом он будто немного расслабился. Видимо, замечание собеседника пришлось как раз кстати, хотя сложно представить, что вообще могло бы заинтересовать сборщика налогов в месте вроде этого. - В этих водах вы, кроме моего «Ларимара», и драного корыта не отыщите. Хотя вам, морским коровам, я слышал, и лодки ни к чему. Опустил усы в воду, поймал двух рыбин покрупнее, и вперед!
Шейхард прекрасно понимал чувства Годвина, всю накрывшую его с головой ненависть и злость. Но в то же время он не мог не признать, что этот недорослик демонстрировал на удивление широкий кругозор, и явно обладал хоть и скверным, но все же острым умом. Сам барон историю о национальном герое Северной Отмели, Морском Буйволе, оседлавшем огромную хищную рыбину, услышал совершенно случайно, одним из вечеров, когда его люди у костра обменивались сказками и историями.
Плечо Годвина под его рукой напряглось, и Шэйхард вцепился в него толстыми сильными пальцами.
Но даже если гном сейчас врал, у них все равно не было времени, чтобы искать другое судно. Каждый потерянный день мог повлечь за собой необратимые последствия. Поэтому приходилось терпеть, стиснув зубы. В конце концов, что им мешает прикончить ублюдка после того, как они прибудут на место?
- Сначала я хотел предложить тебе сотню золотых драэнов, гном, но теперь, боюсь, тебе придется согласиться на семьдесят. Или так, или мои люди прирежут тебя прямо здесь и заберут твоего «Ларимара» бесплатно. Благо с нами есть тот, кто сможет управиться с подобным кораблем.
Годвин кинул на него быстрый, острый взгляд, в котором явно читалась надежда на то, что проклятый недоросток откажется. Но в планы Шэйхарда это не входило. Управлять судном - это полдела. Куда большую сложность представляло собой Змеиное море, а среди отмельцев, он это сам слышал, даже проклятие гуляло: «чтоб тебе ходить по незнакомым водам».
У них не было права на риск.
Не в этот раз.
- Восемьдесят, и ваш криль сбреет свои усы, - хмыкнув, отозвался гном. В его глазах, теперь обращенных на барона, скользнул неожиданный интерес.
- Девяносто, если усы останутся, и вдобавок ты позволишь ему дать тебе промеж глаз. Заслужено.
Шэйхард был почти уверен, что за этими словами последует шутка о том, что, дескать, без денег со стороны покровителя Годвин не в состоянии никого взгреть, но неожиданно хард тактично промолчал.
- Восемьдесят пять, и усы поплывут вместе с их владельцем, - наконец, выдал он и снова повернулся к своей сети.
- Еще двадцать золотых сверху, если выйдем сегодня. И двадцать вместо восьмидесяти пяти, если завтра, - теперь уже барон скрестил руки на груди и вздернул подбородок. Его огненно рыжая шевелюра на фоне серо-белого песка и черных дорожных одежд казалась особенно яркой и неукротимой.