- Боисшьссся?
Вдруг прозвучавший голос заставил Дэйдру дернуться и почти неосознанно отрицательно помотать головой. Однако уже скоро она все же решила ответить честно.
- Да.
- Тхвое племя опассснее и насших мертвых, и насших зживых.
К сожалению, девушка не могла с этим не согласиться.
Шатер они поставили довольно споро. Он оказался чуть шире и просторнее чем тот, в котором Дэйдра ночевала вчера, и вроде бы был выполнен немного из иной ткани, но сильно уставшая и не привыкшая много ходить пешком девушка не стала разглядывать. Она думала, что с таким жутким соседством не сможет сомкнуть глаз, но заснула сразу же после того, как наспех прожевала свою вечернюю порцию ягод.
***
К обеду следующего дня они, наконец, оказались у источника.
Дэйдра к тому моменту уже почти падала с ног, а ее опустевший бурдюк уныло обвис в руках, словно мертвый зверек.
Небольшой болезненный жар и слабость то накатывали на девушку, то отпускали ее, и большую часть пути она преодолела уже скорее из упрямства. Она чувствовала себя настолько утомленной, что даже не заметила ни серебристо-синих трав, плавно колыхавшихся под ветром и напоминавших спокойное, мирное море, ни все чаще и чаще пролетавших над головой птиц, хищных, стремительных, серовато-песчаного цвета, и более мелких, пестрых и ярких. А степь между тем оживала. Среди острых синих с каймой листьев стали появляться высокие тонкие стебельки, увенчанные гребешками, серебристыми метелками и набухающими бутонами цветов. Встречались и уже раскрывшиеся соцветия, простенькие и мелкие, чаще желтого, белого и голубого цветов. Особенно много их было вокруг источника, и по этому верному признаку любой имевший глаза и бывший в здравом уме путешественник, даже чужак, смог бы определить, где именно пряталась вода.
А пряталась она под большим покатым камнем, нависавшим над выемкой в земле. Выемка эта, обрамленная примятой травой, представляла собой щербатую каменную чашу размера немногим большего, чем смогли бы охватить в объятиях руки Дэйдры. Таар выстроились в своеобразную очередь, не толкаясь и действуя вполне себе дружелюбно и семейно. Каждый сначала делал несколько глотков, утоляя жажду, наполнял бурдюки, которых в среднем у одного члена племени было от двух до четырех-пяти, затем полоскал рот и почти церемонно сплевывал в сторону, складывая руки лодочкой на уровне груди и кланяясь источнику, и в конце умывал руки, лицо и уши.
Та, что разговаривала с Дэйдрой, была одной из первых, сразу после тех, кого Дэй определила в подростков, пусть и не была совсем уверена в правильности своей оценки. Чем дальше, тем больше девушка верила в то, что ее новая знакомая – что-то вроде вождя или лидера отряда, потому что хотя в целом здесь все общались друг с другом, как равные, ей доставалось больше уважительных взглядов, и к ее словами прислушивались с предельным вниманием и заметной даже со стороны почтительностью.
Несмотря на свою жажду и усталость, превращавшую стояние на ногах в то еще испытание сил и нервов, Дэйдра выбрала встать в самый конец очереди, искренне надеясь, что ей достанется воды, и что остальные поймут, что таким образом она пыталась проявить уважительность и благодарное смирение. К счастью, источник оказался весьма живеньким, и довольно быстро наполнял чашу вновь, позволяя всем членам этого маленького племени – или отряда – удовлетворить их нужды.
Очередь Дэйдры дошла к моменту, когда она уже готова была усесться на землю и, при необходимости, ползти к воде на четвереньках. К счастью, позора удалось избежать. Когда последний таар отошел от чаши, уступая место следующему страждущему, девушка буквально рухнула на колени, умудрившись больновато удариться о землю, в целом мягкую из-за покрывающего ее ковра густой травы. Пила она жадно, задыхаясь из-за забитого носа и чувствуя, как откликается спазмами желудок, начинает немного кружиться голова. Потом дернулась было умываться, но вспомнила о принятом порядке. Сначала бурдюк, затем остальное. Наполняя меха, Дэй поняла, что это, в целом, очень правильно. На случай, если бы было неизвестно, как много воды в ручейке или источнике, сначала нужно было утолить жажду, потом пополнить запасы и лишь потом приводить себя в порядок. Только так можно было выжить в сложных условиях, хоть степных, а хоть нет.