Представив, что все, что произошло с самого раннего утра, не было даже половиной, и ночью придется провести еще одну сложную церемонию, Сафир чуть было не застонала вслух. К несчастью – да простят ее Дваждысветлые – именно на этот день пришлось сразу несколько событий. Экинокс, день весеннего равноденствия, Плэлюнэ, третий и центральный день первого весеннего полнолуния, и – с некоторой поправкой – Мипратоу, середина весны. В любое другое время это могло бы показаться Сафир интересным, в конце концов, такое совпадение было настоящей редкостью, но не сейчас. Во-первых, ее брат чувствовал себя не очень хорошо, несмотря на то, что пытался держаться и даже изображать из себя сильного и выносливого бойца. Во-вторых, все это было отличным поводом для де Мюле снова объявить о замене Архонтов. В-третьих, она сама была порядком истощена из-за этих постоянных неудач с девицей Дриэн, но не только с ней.
Словно почуяв, что она смотрит на него как-то слишком пристально, Рауль едва заметно повернул голову в сторону сестры и улыбнулся чуть больше.
- Завидуешь моей красоте? – игриво поинтересовался он, вскидывая светлую бровь.
- Ох, кажется, меня раскрыли, - поджала губы Сафир, стараясь выглядеть недовольной и даже обиженной, но смеющиеся глаза выдавали ее с головой. – Сегодня ты выглядишь лучше, чем обычно.
- Я всегда выгляжу замечательно, - мужчина вскинул подбородок, пытаясь напустить в голос несвойственного ему высокомерия, и получилось даже в какой-то мере правдоподобно. Все же актером он всегда был куда более одаренным, чем его слишком прямолинейная сестра. Каждое его движение сопровождалось едва слышным постукиванием жемчужин и кристаллов. – А вот ты кажешься усталой.
Сафир шумно вздохнула. Уголки ее губ опустились вниз, теперь уже по-настоящему. Взгляд скользнул в сторону.
- Я и вправду устала. Очень, очень устала…
- Ничего, - в улыбке Рауля появилась некая загадочность, теплый взгляд скользнул по лицу сидящей по правую руку женщины. – Осталось потерпеть самую малость, сестра. Нам обоим.
Архонт Сафир Фабер застыла на месте, словно каменное изваяние. Пробежавший по ее спине холодок прорвался наружу проступившими на коже мурашками, скопился в грудине, а затем стал медленно расползаться по телу, рукам и ногам, заставляя их неприятно леденеть. Но когда она медленно вскинула взгляд на брата, тот уже принял прежнюю позу, невидящими глазами уставившись куда-то в пространство.
Шествие началось ровно в тот момент, когда последний луч солнца вспыхнул и погас, отдавая власть над землей тьме. Прозвучал рык Драконьих Труб. Одновременно с этим раскрылись двустворчатые массивные двери Драконьего Дворца и наружу в слаженном движении шагнули оба Архонта. Сафир по правую руку, с зажатым в деснице простым обнаженным клинком, Рауль по левую, с прижатой к груди массивной книгой со святыми писаниями. Ее левая и его правая руки были переплетены, и за счет сжимавших друг друга пальцев, и за счет золотых с серебром лент.
Ладонь Рауля была холодной, но сухой, и не дрожала. Его хватка оказалась крепкой и уверенной. Он явно чувствовал себя лучше, чем во время дневных ритуалов, да и выглядел в разы здоровее. Белоснежность лица казалась царственной, а не болезненной, ставшие заметно тускнеть в последнее время волосы снова отливали серебром, зелень глаз налилась силой. Он двигался плавно и грациозно, словно плывя, а не идя босыми ногами по начавшей уже остывать площади, усыпанной пробуждающимися, открывающимися ночными соцветиями.
Вокруг плыл волшебный и приятно-легкий запах голубовато-белых Лунарий, успевших созреть как раз к празднику. Они устилали каменную кладку площади густым покрывалом, в какой-то момент напомнившим Сафир снега Ледяной Пустоши. Вот только те частенько окрашивались кровью, алой, или бурой, почти черной, густеющей и сладко-гнилостной на запах.
Сафир едва заметно поджала губы, заставляя себя избавиться от неприятных видений. Наступил тот момент торжества, когда любой неудачный взгляд, жест или мимика могли быть расценены как дурное предзнаменование, поэтому приходилось следить за собой особенно тщательно. Раулю это всегда давалось легче.
Краем глаза Архонт покосилась на своего брата. Он плавно шествовал вперед, приноравливаясь к ее уверенным шагам, грациозный и невыразимо прекрасный.
Несмотря на слабоватый и неверный свет полной луны, дополненный отблесками круглых святочных фонарей, его профиль очень отчетливо выделялся на фоне полутьмы. Красивой формы высокие скулы, прямой нос с едва заметной горбинкой, полноватые изогнутые в легкой улыбке губы, четко очерченный волевой подбородок, своенравный разлет бровей. Длинные серебряные пряди, переплетенные с жемчужинами, монетками и кристаллами, слабо шевелились под легким ветерком, будто лаская своего владельца. Ночь была его временем, и сейчас он действительно был прекрасен, как божество.