По традиции, на Мипратоу, праздник середины весны, нужно было есть молодое и новое, но никогда – детенышей, яйца, рыбью икру или беременных зверей. Но прямо сейчас Сафир была как никогда готова нарушить этот запрет. По крайней мере ради всего двоих, новых Архонтов, их с Раулем нежеланной замены.
Не просто убить. Она действительно желала их сожрать. Вместе с косточками, чтобы даже следов не осталось.
Красные лепестки дневных Мирений, сменивших, а точнее устлавших поверх бледно-голубые Лунарии, как никогда напоминали разлитую по улицам города кровь.
Шествие обратно, конечно же, затянулось. После всех благословений, потчеваний, ритуалов дарования плодородия земле, садам и рекам, неспешной прогулке почти по всему городу, они добрались к вратам Драконьего Дворца к полудню. Теперь ярко мерцавшее, яростное солнце влекло за собой теряющую силу луну, и это не было метафорой. Чем больше времени проходило, тем более сильным становился гнев Сафир, и тем более бледным и ослабевшим казался Рауль. К счастью, даже так он все еще умудрялся держать вид и не показывать свою немощь перед жителями города и рыцарями. Хоть на что-то хорошее этот слабак все же оказался способен.
У самого порога, прежде чем зайти внутрь, Сафир едва заметно оглянулась по сторонам. Понимание того, что верная Волчица сейчас находится за тридевять земель, омрачало и без того скверное настроение Архонта, но тот факт, что отсутствовала даже Дайна Ризваль, раздражал до невозможности. Где ее носит?! Она должна была уже давно вернуться!
На краткий миг ее взгляд пересекся со слишком понимающим взглядом Джи де Мюле, смиренно стоявшего неподалеку, у самого края толпы. Уголки его губ едва заметно дернулись, и Сафир вдруг поняла – если он сейчас улыбнется, она не сдержится и вправду кинется на него. Вот прямо сейчас, несмотря на обилие свидетелей, рыцарей и церковников. Де Мюле, впрочем, сдержался. То ли почувствовал ее настроение, то ли решил не испытывать судьбу.
Двустворчатые двери тем временем наконец-то раздражающе медленно распахнулись, и оба Архонта вошли под благословенную тень Дворца. Соединяющие их руки путы спали одновременно с тем, как двери вновь закрылись, отрезая их от внешнего мира, а уже в следующий миг глаза Рауля закатились, демонстрируя покрытый красной сеткой белок, его тело дернулось, и он стал заваливаться назад. Взметнулись белоснежные волосы и серебряные полы свободного наряда, звякнули многочисленные украшения.
К Архонту тот час же бросилась прислуга и рыцари, даже де Мюле, но Сафир оказалась первой. Отточенные рефлексы воина не подвели. Она успела не только подхватить брата, не дав ему упасть на землю, но и вскинула на руки, ощущая, как впиваются в тело его твердые кости.
За одеждой этого было не видно, да и лицо не казалось настолько уж предельно худым, однако на самом деле Рауль очень потерял в весе. Его тяжесть хоть и была достаточно весомой для рук сестры, но где-то вполовину меньшей, чем должно иметь мужчине его роста и комплекции, пусть даже и лишенного тренированных мышц. Да и пахло от него… За сладковатым ароматом свежей настойки Лунарий прятался начавший прорываться на свет неприятный запах старой болезни, поедавшей своего носителя изнутри.
Рауль еще несколько раз дернулся, будто в судорогах, и от неожиданности Сафир чуть было не выпустила его из рук. К счастью, повезло.
- Ваше Преосвященство!
- Ваше…
- Ваше Преосвященство Рауль!
- Ваше Преосвященство. Позвольте вам помочь…
Голоса окружающих звучали встревожено и испуганно, и только последний казался более-менее спокойным и сдержанным, хотя мрачности хватало и в нем. Прямо перед Сафир застыли два мужчины, весьма крупный и сильный на вид молодой рыцарь, имя которого она не могла припомнить, хотя лицо казалось вроде бы знакомым. И еще один, поменьше и пожилистее. Кажется… Кажется, правая рука Архипримаса… Рыжеватые усы и бородка, заметным шрам на лбу, тянущийся от линии роста волос к переносице. Виардо. Анри Виардо. Именно его голос Сафир слышала только что.