Вот и сейчас. Это сообщение имело бы смысл, если бы Эйла нашла проклятого ублюдка. Какой резон затевать все ради того лишь, чтобы сказать, что его там нет? Нужно будет после возвращения вплотную заняться воспитанием этой девицы…
Впрочем, для начала было бы неплохо вернуться. А чтобы вернуться, нужно закончить начатое дело.
Раздраженная и разбитая, Ноа вдруг осознала, что приняла решение. Она отправится по более короткой дороге, через Утриэн, и пусть хранят Близнецы всякого, кому вздумается встать на ее пути!
***
Конечно же, выбор пути не был обусловлен одним лишь раздражением. Что-то подсказывало Ноа, что время утекает сквозь пальцы, и вскоре должно случиться что-то серьезное и непоправимое. И пусть этот, более короткий путь был полон весьма неприятных сюрпризов и опасностей, он оставлял хотя бы какой-то шанс повлиять на происходящее.
Прошло уже несколько часов, как Ноа ехала по тенистым землям Утриэна. Как ни странно, узкий езжий тракт сохранился неплохо, словно кто-то за ним ухаживал, да и заросли по обе стороны от дороги казались такими дикими и пышными, что это навевало некоторые подозрения относительно их естественности.
Хотя здесь, под не по-весеннему тенистой сенью разросшихся деревьев, почти переплетавшихся над головой живописной аркой, и не было пыли, в которой могли бы отпечататься следы тех, кто свернул сюда вчера, Ноа то и дело обнаруживала признаки их присутствия. Тень оживился тоже, то и дело обнюхивая деревья да кусты на обочинах и кидая на женщину выразительные взгляды, дескать, «вот здесь они отметились, а еще тут и вот тут». Волк вел себя довольно оживленно, хотя по его несколько нервным движениям было понятно, что он чувствует себя здесь далеко не так спокойно, как хотел показать. Ему, как и самой Ноа, в Утриэне явно не нравилось.
Сам по себе лес вроде бы выглядел нормальным. Ветерок то и дело волновал ветви деревьев и кустов, игрался в молодой сочной траве. Переругивались птицы, шуршали мелкие зверьки. Солнечные лучи проникали сквозь листву, оставляя на дороге кружево тенистых следов. Даже тухлая вонь Змеиного Моря и Змеиной Реки уже не доставали сюда, сменившись обычной сырой лесной прохладцей. И все же Ноа то и дело ловила себя на том, что хочет зябко передернуть плечами да оглядеться лишний раз по сторонам, хотя ощущения чужого присутствия, даже смутного, не было совершенно. Никак не улучшало ее настроение и то, что во внешнем мире весна еще только зарождалась, а здесь же, если не считать прохлады, она словно бы уже обосновалась очень давно и надолго. Это казалось противоестественным и напоминало старые легенды о путниках, проплутавших в чащобах пару недель, чтобы вернуться домой и обнаружить, что там за это время прошли годы.
Лунь, впрочем, в отличие от нее и Тени, и вовсе, судя по всему, чувствовал себя здесь комфортно, бодро впечатывая копыта в грунтовку дороги и время от времени перехватывая пару другую листьев с кустов, оказавшихся к нему особенно близко.
Нет. Приглядеться все же - лес как лес. Так-то и не скажешь, что проклятое место да обитель диких остороухих, с которыми, по слухам, их дальние, более цивилизованные собратья, даже дел иметь не хотели. Хотя они ни с кем особо дел иметь не хотели, все еще баюкая свою древнюю обиду на людей, ими же самими и спровоцированную, да дуясь на гномов, оказавшихся куда умнее и прозорливее своих «старших собратьев». Впрочем, учитывая нынешнее положение горного народца, в этой прозорливости Ноа все же закономерно сомневалась.
Дернув головой, женщина раздраженно цыкнула. Стоит отвлечься на мгновение, как мысли тут же начинали уносить ее прочь из реального мира. А ведь отвлеченные рассуждения в подобном этому местах никогда ни к чему хорошему не приводили. Потеряешь бдительность и оп! Стрела в заду. Или глазу. Тут уж как повезет. С остроухих станется, в них это всегда природой заложено было.
Наверное, это и вправду старость.
Вот пора бы, пожалуй, прислушаться к де Мюле да уйти уже на покой, мемуары пописывая о славном прошлом да героических деяниях двадждысветлой Сафир Фабер, коей ей довелось с честью послужить. А не носится тут, как девчонка, по лесам да полям, под плащом да на голой земле, как нищий, ночуя. Да кто ж отпустит-то, тем более в такие непростые времена?...
Ноа снова тяжело вздохнула, мрачнея.
А времена и вправду были непростыми. Архонт Рауль всегда отличался слабым здоровьем, но прежде хотя бы старался держаться, если не ради себя и сестры, то из святого долга перед Фриэд Дором, который поклялся защищать ценой даже большей, нежели жизнь. Но теперь он выглядел так, будто не меньше оппонентов Сафир жаждал передать престол новому поколению Архонтов. Он словно не понимал, или даже не хотел понимать, сколько бед могут принести дети, пусть и богоизбранные, во главе Святого Города. Да, твари с Ледяной Пустоши давно усмирены, и магов, не считая той самой баронессы Дриэн, за которой Ноа сейчас охотилась, слава Близнецам, никто не видел вот уже почти сотню лет, но существовали опасности не менее, а то и более серьезные.