Бодгарт отвел взгляд. Равнодушно прошел мимо. Наконец достиг постамента и медленно опустился на одно колено, склонил голову. Время тянулось бесконечно, терпким и густым медом, в котором, как жук в янтаре, застыли все присутствующие.
Мастер Церемоний, ветхий старец, на вид уже давно разменявший сотню лет, шаркающей походкой двинулся к коленопреклоненному. Бодгарт видел лишь нижний край его пестрого, бурого подола, да истрепанную кисть грубой веревки, по традиции подпоясывающей рясу. Заметил и изящной выделки сапожки юноши, подносящего старцу подушку, на которой лежал царственный венец. Затем взгляд будущего короля опустился вниз, на серые каменные плиты пола.
Голос Мастера Церемоний неожиданно звонким тенором разнесся по древним сводам зала. Но Бодгарт не слышал слов, вернее, не различал их. Дыхание его затруднялось, в глазах начало темнеть. Пот скапливался на висках и легкими, щекочущими струйками скользил вниз. Стараясь отвлечь себя от мучений, мужчина сосредоточился на окружающем мире. Но и голос, и запах, и свет, и гнетущая духота лишь усугубляли и без того неприятные чувства.
А затем Бодгарт увидел его. Маленькое темное пятнышко, напоминавшее засохшую не так давно каплю крови. Словно дождавшись, пока на него обратят внимание, пятно вдруг дрогнуло и стало медленно расползаться в стороны, будто сами плиты пола исторгали кровавый пот.
Дыхание мужчины участилось. В глубине груди и живота зарождался странный, непреодолимый страх, почти панический ужас, сжимающий внутренности железной хваткой. Бодгарт открыл рот, но смог лишь поймать губами воздух, беззвучно и мучительно.
И в этот момент его голову сжали тиски королевской короны.
***
Бодгарт распахнул глаза и рывком сел. Пот катился по лицу, грудь ходила ходуном. Ловя ртом воздух, он несколько мгновений пялился в пространство невидящими глазами с пугающе расширенными зрачками, и только потом стал приходить в себя.
Место, к которому он пока так и не смог привыкнуть, оказалось его новой опочивальней. Королевское ложе, размерами с еще одну небольшую комнатку, выглядело как поле боя - смятые простыни, поверженные подушки, потерпевшие унизительный разгром покрывала. Золото шитья отражало солнечный свет и бросало в глаза болезненные лучики, точно собираясь хоть так досадить заклятому врагу. Вещи, зараженные безумием предыдущего своего владельца, источали ненависть к новому владыке Эльдры, ставшего первым представителем рода Адранди, сменившего долгую династию Вэльки на королевском престоле.
«Сжечь. Сжечь и уничтожить», - подумал Бодгарт с раздражением, откинул покрывало и, наконец, встал.
На короткий миг перед глазами мелькнул образ двоих - беловолосой женщины и бесформенного мужчины. Проклятые фриэддорцы преследуют его и во снах, будто бы мало и без того кошмарного, бесконечно повторяющегося видения о недавней коронации.
Скинув липнущую к телу рубашку, полностью пропитавшуюся потом, король умылся слегка надушенной, теплой водой, позволил слугам облачить его в сегодняшний наряд. Вся эта суета выводила мужчину из себя. Прежде он без проблем одевался и сам, но сейчас не позволял статус. Но еще сложнее было приучиться к тому, что отныне подобное будет ждать его каждый день, без исключения.
Единственным приятным просветом, способным хоть как-то исправить это поганое утро, стало неизменное присутствие Эйдана Бэннона, личного советника короля, в смежном с опочивальней рабочем кабинете.
- Ваше Величество, - приветствовал Бодгарта спокойный, приятный голос герцога.
Просторный, светлый кабинет заливали лучи утреннего светила. Легкий ветерок приносил в комнату яблочный аромат и запах прогретого солнцем дерева, шорох листвы и бодрые перебранки певчих птиц. Бэннон, стоявший у широкого окна с массивной книгой в руках, терялся в солнечных лучах, казался сном, куда более эфемерным и нереальным, чем преследовавший Бодгарта еще совсем недавно жуткий кошмар.