- Что ты… что же ты наделала… - хрипло пробормотал Уилл. Каждое слово обжигало горло и давалось ему с трудом, но сейчас были проблемы и посерьезнее.
Борясь с головокружением, он сел и мучительно скривился.
- Проклятье, Дэй…
Дэйдра не реагировала, оставаясь совершенно неподвижной, и Уилл прекрасно понимал, почему. Какой бы сильной эта женщина не пыталась себя изображать, она была всего лишь женщиной. Изнеженной, избалованной баронской дочкой, никогда даже пса уличного не ударившей, не говоря уже об убийстве.
Не сиди она сейчас у очага со вскинутыми руками, а забейся в угол и выдирай себе волосы под едва слышные завывания, он бы, пожалуй, не особенно удивился. Каждый переживает это по-разному. Его в свое время и вовсе вывернуло наизнанку, и…
Уилл скривился и сухо сплюнул вбок. Какие же дурные мысли приходят в его раскалывающуюся голову в такой неудачный момент! Безумие, форменное безумие… И что же теперь…?
Он прижал руку к раскалывающемуся затылку и зашипел, безошибочно нащупав и покрывшуюся твердой коркой рану, и набухающую пульсирующей болью шишку. Дрожащие пальцы, впрочем, остались до странности сухими и чистыми.
- Проклятье, Дэй, - снова простонал он, но теперь уже его голос звучал чуть более четко и уверенно. Разум, пришибленный и затуманенный, поманеньку оживал, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Бежать? Взять вину на себя? Но будет ли этого достаточно, чтобы уберечь эту идиотку от последствий? И если…
Уилл оперся руками в пол и нехотя подвинулся ближе к телу рыжего барона, снова скривился и ухватился за черную рукоять, торчавшую у мужчины из груди.
- Не трогай, - вдруг произнесла девушка и от неожиданности Уилла передернуло.
Дэйдра все еще оставалась неподвижной, и мужчине даже на мгновение показалось, что эти слова ему лишь почудились. Слишком неожиданным, спокойным и чуждым был голос, отдавший ему этот странный приказ.
- Что? Но… Твою мать, он словно бы не сводит с меня глаз, - Уилл неосознанно коснулся груди, где под воротом висел защитный амулет Богини.
Ощущение было скверным, но вполне реальным. Мертвое тело Шэйхарда – а оно определенно было мертвым, в этом Хромой был уверен даже больше, чем в том, что ему сегодня вечером сломали пару-тройку ребер – лежало на спине неподвижно и расслабленно, поблескивая странно серовато-рыжей шевелюрой, будто щедро присыпанный пеплом, отказывающийся затухать костер. Широкое лицо крестьянского сына выглядело более взрослым и строгим, чем обычно. Бледные губы остались приоткрыты, а глаза… Взгляд Шэйхарда следил за Уиллом так, словно внутри рыжей головы затаился хищный зверек, пользующийся чужими гляделками вместо своих.
- Дэй, он…
- Он еще там, - равнодушным, холодным голосом ответила девушка, и когда до Уилла дошел смысл ее слов, его так сильно передернуло, что он чуть было не лишился чувств от резкой боли в сломанных ребрах. – Я оставила его там.
- Там? Ты… ты оставила его… там? – Уилл резко выдохнул и отодвинулся подальше от мертвого тела, шкурой ощущая, как следует за ним взгляд мертвеца. – Какого яруума ты творишь, что ты вообще?...
Мужчина сцепил зубы и заставил себя подняться, болезненно выдыхая при каждом неловком движении. Шагнул к Дэйдре, осторожно обходя барона стороной, опустился рядом на колени, взял ее за плечи и развернул к себе.
- Дэй, что ты думаешь делать с…
Она поддалась неожиданно легко. Теплый свет очага чиркнул пламенем по болезненно бледному лицу, неожиданно черным, широко распахнутым глазам, окаймленным наливающимися синяками. Ее губы задрожали.
- Уилл… Уилл… Уиыыыл….
Уилл осторожно прижал девушку к себе, тяжело выдыхая и закрывая глаза. Она подалась вперед, обнимая его и причиняя боль сломанным ребрам, но он лишь молча сцепил зубы, не позволяя себе отстраниться. Трясущаяся рука прошлась по темным густым волосам на затылке Дэйдры, вверх-вниз, успокаивающим жестом. Она всхлипнула, а затем и вовсе разразилась шумным рыданием, совершенно не приличествующим утонченной леди.
- Уииииил….
- Шшшш, все хорошо, шшшш…. Успокойся. Хорошо, все хорошо, я здесь, я с тобой.
Подергивания практически переросли в судороги, каждая болезненно отдавалась в порядком примятом теле Уилла, но он не отпускал, лишь до скрипа сжимая зубы, стараясь не стонать, но все равно заметно покряхтывая.
– Мы что-нибудь придумаем, мы что-нибудь обязательно придумаем, слышишь меня? Слышишь? Ну, ну, все, шшшш… Успокойся, родная, шшшшш….
И все бы ничего, да только в его окутанной туманом голове как назло не рождалось ни единой толковой мысли.