Чтобы, так же, как угли, разгореться вновь при любом удобном случае или неудачном слове.
Вскоре Уилл усердно закивал, а затем отъехал прочь, перебросившись парой слов сначала с Годвином, а затем с одним из людей барона Дриэна. После чего Уилл и тот, с кем он разговаривал последним, пришпорили лошадей и поехали вперед, скорее всего, чтобы разведать путь.
Наверное, слова Уилла, обращенные к барону, несли какой-то смысл, возможно на случай, если их могут подслушивать, но Дэйдра их не воспринимала. Сейчас она была так истощена, что почти не чувствовала боли ни в сломанном носу, ни в ушибленной скуле. Держать Шэйхарда в седле уже стоило ей невероятных усилий, а необходимость говорить его устами почти доводила ее до обморока. Магия, что возле Утриэна и Змеиного Моря словно бы сама устремлялась к ней в руки, теперь стремительно ускользала сквозь пальцы, как злая насмешка над несчастной судьбой.
Девушка и сама до конца не могла понять, что пугает ее больше – возможность быть раскрытой и необратимые последствия этого, труп, едущий рядом с ней, стремя в стремя, или тьма, которая жадно подкрадывалась к ней, стоило закрыть глаза. Именно поэтому Дэйдра старалась даже не моргать, хотя довольно скоро глаза начало печь.
Эта тьма уже навещала ее прежде, но приходила в основном только ночью, во снах. В дни, когда она проводила над Ораном ритуал, позволявший задержать смерть на границе, оставить брата хотя бы наполовину, но в мире живых. Однажды, когда Орана попытались отравить – она случайно услышала это, подслушивая разговор между отцом и лекарем, - этот сон затянулся на несколько суток, не выпуская ее из своего плена и до полусмерти напугав бедную Нэн. Но теперь тьма стала являться днем, прятаться в тенях, скрываться под веками, выглядывать из мертвых глаз неподвижного барона. И она была жуткой. Словно ведала про Дэйдру то, что девушка знать о себе определенно не хотела.
Время тянулось болезненно медленно. К полудню Дэйдра с трудом удерживалась на грани обморока, дыша открытым ртом и кусая обветрившиеся губы, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Резкая боль приводила в чувство, но ненадолго, и только когда по подбородку скатился скупой ручеек крови, пришло некоторое отрезвление.
Уилл со своим спутником вернулся ближе к вечеру, когда Дэйдра уже была готова даже признаться в своем преступлении, лишь бы ей дали слезть с яруумового коня и хорошенько отдохнуть. Направившись сразу к Шэйхарду, он начал что-то оживленно рассказывать, сопровождая свои слова жестами, от которых то и дело кривился от боли в сломанных ребрах, но стараясь этого не показывать. Второй почему-то мрачно молчал, хмурясь и отворачиваясь от барона, к которому даже не осмелился толком приблизиться. Где-то в промежутке между своими излияниями Хромой шепнул ей «продержись еще немного», но девушка не была уверена, случилось ли это на самом деле, или же измученное сознание выдает желаемое за действительное.
Она, а следом за ней и Шэйхард, медленно кивнули.
Уилл тут же почтительно склонил голову и снова отъехал прочь, к Годвину, и начал что-то объяснять уже ему. Дэйдра заставила себя прислушаться.
Судя по всему, Уилл действительно отправлялся в своего рода разведку, и теперь в красках излагал первому помощнику барона то, как ливень размыл дорогу перед ними, и что следовало бы взять севернее, чтобы не увязнуть в грязи по самое брюхо. Годвин недовольно щурился, то и дело косясь на Шэйхарда, но, видимо, то, что тот в разговоре с хромым кивнул, наводило его на мысль, что барон этот план одобрил. А уже если он что-то решил, то его не разубедишь, хотя отчего-то это решение вызывало в усатом отмельце неприятное предчувствие. Ну и, безусловно, сказалось то, что их отряд, как и сам Шэйхард, в этих местах прежде не бывали, тогда как люди барона Дриэна время от времени использовали этот путь для визитов в Эльдру, а значит местность была им знакома.
Дэйдра тяжело вздохнула. Она искренне надеялась, что Уилл придумал что-то получше, чем рассчитывать на возможное нападение степняков, которое вообще-то может не произойти. До Кайры иногда доходили слухи об ограблении торговых караванов, но какой смысл нападать на небольшой отряд вооруженных бойцов практически без груза?
Однако иного выбора у них все равно не было.
Это случилось, когда солнце уже скрылось за горизонтом.
Уилл затянул отряд на север так далеко, как только мог, не вызывая лишних подозрений, и сейчас то и дело с беспокойством оглядывался на нее с Шэйхардом. Вот-вот должен был наступить момент, когда уже нельзя будет дальше откладывать привал и сооружение лагеря, и вслед за Уиллом заозирался и Годвин.