Поворачиваясь вперед, Уилл успел перехватить подозревающий взгляд Годвина и раздраженно выдохнул. Нда уж, ситуация. Или Дэйдра рухнет в обморок, и тогда все вскроется, или этот усатый не выдержит и пойдет поболтать со своим господином насчет лагеря, который и вправду было бы неплохо уже разбить, тем более, что земля под ногами становилась все тверже и все суше. Что тот вариант, что этот – хуже не придумаешь.
Но прежде, чем в его гудящую от напряжения голову пришла хоть одна достойная мысль, раздался слишком знакомый характерный свист. Крик раненного бойца заставил Уилла выхватить клинок из ножен и развернуться в сторону Диких Земель. Однако там никого не было. До него, да впрочем как и до всех остальных, даже не сразу дошло, что нападение почему-то произошло не с северной, а с южной стороны. Неужели степняки осмелились так глубоко проникнуть на континент?...
Впрочем, додумать эту мысль Уилл уже не успел. Предоставив почти сразу отреагировавшему Годвину заниматься организацией обороны, он рванул назад, к Дэйдре и барону, краем глаза уловив и другие движения. Судя по всему, его идею разделили сразу несколько человек – пару бойцов их собственного отряда, видимо, вознамерившихся защитить господина и его жену, и черные тени нападающих, словно коршуны слетавшихся к парочке будто бы прижимавшихся друг к другу всадников.
Мир обратился в хаос. Копыта коня впечатывались словно бы не в землю, а в болью горевшее искалеченное бедро. Кто-то кричал, слышался свист стрел и ржание лошадей. Рука до судорог сжимала рукоять меча. Одна часть сознания Уилла думала о том, что можно было бы воспользоваться ситуацией и как можно незаметнее рубануть тело барона, другая резонно объявляла, что незаметно наверняка не получится, третья же и вовсе указывала на то, что бездействие обычно быстрого на решительные меры Шэйхарда подозрительно уже само по себе.
А тем временем мимо них промчалась лошадь. Пестрый всадник, восседавший верхом на ней, размахивал веревкой с каким-то грузиком, кажется, крюком. Уилл на мгновение отвлекся, отбивая сначала стрелу, почти чиркнувшую по горлу его коня, а затем и клинок одного из нападавших.
Мечи со звоном столкнулись, а затем скрестились. Чужак навалился на него, пытаясь весом скинуть уступающего ему в росте и весе Уилла на землю, и тот лишь чудом удержался в седле, действуя скорее на чистом упрямстве, нежели силе. Откинувшись чуть назад, он позволил мечу врага скользнуть в опасной близости от своего лица, а затем тыльной стороной рукояти нанес мощный короткий удар в нос противника. Раздался неприятный хруст и короткий булькающий рык. Уилл закрепил успех ударом локтя под дых, благо враг был без доспеха, а затем пинком в круп лошади.
Скакун противника болезненно заржал и рванул в сторону. Матерящийся владелец сломанного носа яростно взмахнул клинком, буквально чудом умудрившись задеть кончиком клинка лицо Уилла. Боль короткой вспышкой пронзила Хромого и тут же отступила назад, сметенная волной боевого азарта. Уилл принял на гарду меч следующего врага, чувствуя, как собственная кровь заливает ему за шиворот. Затем вонзил в чужой живот кинжал, до того висевший на поясе.
Быстро огляделся.
Сражение кипело. Большая часть факелов погасла, валяясь на земле, некоторые еще горели, выхватывая из темноты темные и пестрые силуэты. Один из людей Шэйхарда уже почти успел добраться до своего господина, когда нападавший с крюком на веревке вдруг выбросил руку вперед, и его странное оружие впилось в тело барона, рывком выдергивая его из седла.
Дэйдра вскрикнула и согнулась от боли, видимо, тоже раненная, и на мгновение Уилла вдруг пронзил жуткий, просто невероятный страх потерять ее навсегда, страх, от которого перехватило дыхание. Заорав что-то нечленораздельное, он ринулся вперед, рубая окружавшие его силуэты почти на ослеп, не разбираясь, где свои, а где чужие. Но не успел. Ее конь заржал, вскинулся на дыбы и рванул куда-то на север, унося с собой свою приникшую к пронзительно черной холке хозяйку. Витиевато чертыхнувшись, Уилл кинулся следом, совершенно не заботясь о тех, кого оставлял позади.
- Барон ранен! – закричал где-то по правую руку Годвин, но Уиллу было уже наплевать. – Защищать барона!
Ему даже почти удалось вырваться из боя, когда наперерез двинулось сразу двое всадников. Один все с тем же неизменным крюком на веревке, вблизи уже куда больше напоминавшим некое странное подобие короткого крестьянского серпа для сбора трав. Второй с коротким кривым мечом, казавшимся непропорционально маленьким на фоне его крупного мясистого тела.
Взвизгнул воздух, рассекаемый раскрученной веревкой, и кривой серп блеснул на фоне черного неба, отразив блики пламени факела. Уилл, уже видевший, на что способно это оружие, мгновенно отклонился назад, почти ложась спиной на круп лошади и стискивая зубы от резкой боли, пронзившей ноющее бедро. Крюк пролетел в опасной близости от его лица, и Хромой резким мощным движением вскинул левую руку, в которой все еще был зажат взятый обратным хватом кинжал. Сильное натяжение, дополненное достаточно резким и мощным движением невероятно остро заточенной стали, и веревка поддалась, почти беззвучно лопаясь у самого конца. Крутясь в воздухе и издавая неприятный шуршаще-звенящий звук, крюк-серп отлетел куда-то в темноту, чудом никого не ранив по пути.