Только с трудом усевшись, Дэйдра почувствовала, насколько отсырела ее одежда. Стало еще холоднее, и девушка подтянула колени к груди, обхватывая их руками и морщась от боли. Затем, видимо, еще не до конца придя в себя, протянула руку и скользнула пальцами по длинному темному синеватому стебельку.
На коже остался влажный след.
На мгновение замерев, Дэйдра тут же сжала целый пучок ледяной травы в охапку, проводя рукой снизу вверх, почти разрезая пальцы об острые тонкие стебли. Затем слизнула оставшиеся на кисти капельки. Повторила еще раз и еще, действуя все быстрее и все яростнее, чуть ли не выдергивая траву из земли, и жадно облизывая собственную кожу. В какой-то момент с ее губ сорвался истеричный смешок. Кто бы мог подумать, что она закончит так, жуя траву где-то в Диких Землях… Позор на несколько поколений вперед. Видел бы сейчас это отец…
Мысль о бароне Дриэне заставила Дэйдру на мгновение замереть. Ее бледное искаженное лицо омрачилось, губы сжались в упрямую тонкую полоску. О нет, она не доставит ему удовольствие ни своей смертью, ни признанием собственного поражения. Она еще покажет, что способна справляться со всем самостоятельно. Он еще пожалеет, что недооценивал ее!...
К полудню следующего дня Дэйдра уже не шла, а брела. Ноги заплетались, устало шаркая по земле. Ее шатало из стороны в сторону. Мир уже давно превратился в какую-то мешанину сероватых красок, обрывков шорохов, странных запахов и неприятных ощущений. Искаженное болезненным лихорадочным бредом сознание то и дело проваливалось в ничто, жуткую тягучую тьму, в которой растворялось даже осознание собственного существования. Немного жидкости, собранной накануне ночью с травы, совсем ненадолго утолило терзавшую жажду, и теперь горло и пересохший рот саднили даже больше, чем вчера.
Она уже и сама не соображала куда идет и зачем. Направление было утрачено, как и последние надежды на спасение. Сейчас Дэйдрой двигало лишь почти животное упрямство, подстегиваемое обжигающей жаждой.
Она и сама не заметила, в какой момент шорох травы превратился в нечто совершенно иное. Нечто, куда больше напоминавшее шепот десятков, сотен невнятных голосов, угрожающих, обвиняющих, пытающихся докричаться. Они звучали на самой грани, едва слышимые, но назойливые и пугающие.
Мир вокруг потемнел, и Дэйдра рухнула на колени, больно ударившись о землю. Вскинула невидящие глаза к небесам. Спутанные длинные волосы встревоженным вороновым крылом трепетали за спиной. Нутро пылало, словно бы проткнутое раскаленным стержнем.
Задыхаясь, девушка поднесла трясущуюся руку к губам и впилась в нее зубами. Яростно, отчаянно, безжалостно. Боль вспыхнула и отступила, в рот наконец-то хлынула благодатная влага.
После пары жадных глотков Дэйдра вернулась в реальность, и тут же осознала, что творит. Прижала раненную руку к груди, словно баюкая, всхлипнула, а потом и вовсе завыла в голос.
Это был уродливый, громкий и жуткий плач, наверняка испугавший бы любого, кому не повезло бы стать ему свидетелем. Полный отчаяния и жалости к себе, он словно не имел начала и конца, тянулся заунывной терзающей слух песней, разносился эхом по степи.
При этом слез не было. Скривившееся лицо и зажмуренные глаза оставались противоестественно сухими, и только измазанный в крови рот блестел жутким подобием жизненной влаги.
Раскачиваясь из стороны в сторону, не в состоянии успокоиться и взять себя в руки, Дэйдра думала лишь о том, как несправедливо обошелся с ней этот мир. Почему она оказалась здесь одна? Почему никто ее до сих пор не нашел? Почему она вообще должна так страдать? Почему? Почему?! Почему?...
Перед ее внутренним взором мелькнул знакомый, пусть и неприятный образ. Разум, ищущий рациональное объяснение такой жестокой несправедливости, вцепился в него смертельной хваткой. Широкое лицо, рыжая короткая борода, высокий лоб, тонкие губы и взгляд в упор.
Тилл дан Шэйхард. Барон и ее супруг.
Ныне покойный.
Сердце сжалось от резкой, пронзительной боли. Девушка начала задыхаться, вжимая раненную руку в живот и сгибаясь пополам, хватая ртом воздух.
Она убила его. Она убила человека, обагрив руки его кровью, и теперь это ее наказание. Она заслужила все, что с ней сейчас происходило. Каждый миг страданий, каждый ноющий от боли участочек тела, и эту тьму, уже даже не особо таящуюся внутри ее.
- Нет… нет… я не хочу… не хочу… пожалуйста, - всхлипнула Дэйдра, мотая головой. Однако образ не желал покидать ее, становясь все более отчетливым и детальным. – Нет, пожалуйста, я не хотела! Нет…