– «Сын бури» нагоняет свеев, – рассказывал нам Эстейн. – Между ними уже только два полета стрелы. Кормчий свеев держит свой корабль между «Сыном бури» и двумя другими драккарами, так что Токе они, быть может, не видны. Многие бы сказали, что он крепко знает свое дело и играет в наживку умело.
– Мне не очень хорошо видно, – продолжал он через какое-то время, – но, кажется, осталось только несколько хороших гребков, чтобы можно было бросать крючья.
Я напрягся: если Токе прикажет бросать крючья, то кораблям будет уже не расцепиться, а на пятнадцать пар гребцов «Сына бури» придется восемнадцать или двадцать у свеев. Мы можем просто не успеть к ним, даже если наляжем на весла прямо сейчас.
– «Сын бури» табанит правым бортом, – наконец, сказал Эстейн, и я облегченно выдохнул. – Видно, Токе заметил два других драккара свеев и приказал разворачиваться.
Потом мы услышали, что «Сын бури» развернулся и пошел назад, а на корабле свеев показались спрятанные до этого люди, в уключины просунули еще весла, и охотник и олень поменялись местами. Теперь уже свеи настигали корабль Токе с каждым ударом своих двадцати пар весел. Два других корабля свеев теперь были в пяти-шести полетах стрелы от них. Я проклинал самоуверенность Токе и то, что он так поздно понял, в какую ловушку угодил.
– Мы дадим свеям и Токе сцепиться, – сказал Эстейн, – тогда те два драккара уже не смогут бросить своих товарищей, и мы схватимся четыре на три.
– Хватит ли у Токе сил против корабля, где на четверть больше людей? – спросил я.
– Это мы скоро узнаем. Посмотрим, чего стоит похвальба сына ярла.
Наконец мы услышали, что свеи нагнали «Сына бури» и бросили крючья, зацепив его борт. Началась схватка, и тут же Эстейн подал знак Кетилю Бороде на кормовом весле, а тот сразу же крикнул:
– Навались!
И мы начали грести. И сразу нам стало не до взглядов по сторонам, потому как Кетиль затянул самую быструю из известных мне гребных песен, и мы ворочали веслами что было сил. Понятно было, что до свеев рукой подать, однако и такое пустяковое расстояние с такой скоростью гребли меня чуть не убило.
Эстейн с носа кричал нам, что Токе бьется, и с его корабля в море падают люди, а два драккара свеев помедлили и повернули нам навстречу. Потом мы услышали, как Эстейн зовет Бу и приказывает тому повернуть на помощь «Сыну бури». Это значило, что нам придется биться два на два. Еще несколько дюжин ударов весел, и Кетиль дал знак замедлить ход. Затем мы вытянули из уключин и положили вдоль бортов все весла, кроме двух передних и двух задних, чтобы не сломать их о борт вражьего драккара. Мы вставали, снимали щиты с бортов и собирались на корме и носу, откуда проще было перепрыгнуть на палубу кораблей свеев, оттолкнувшись от борта. И я, наконец, с носа смог увидеть своими глазами, что происходит вокруг.
Прямо на нас двигались два драккара. Посеребренная лошадиная голова на носу левого, скорее всего, означала, что на нем идет большой хёвдинг свеев. Правый драккар был пониже, и его нос был украшен простой, почерневшей от морской воды деревянной головой. Свеи были уже в полете стрелы от нас, и я начинал различать, что уши серебристой лошади прижаты, словно она на полном скаку мчится в битву. А у черной лошади одного уха вообще не было – видно, в одной из схваток его срубил вражий топор или меч. И хотя у хёвдинга свеев на левом корабле наверняка все воины были как на подбор, я начал опасаться и людей с правого драккара, который так ясно давал понять, что схватки в море для него – обычное дело.
Эстейн дал знак, и наши корабли слегка разошлись. Свеи наоборот почти прижались бортами друг к другу. Я не мог понять, зачем мы это сделали, ведь теперь свеи смогут помогать друг другу, а мы будем биться каждый за себя. Но времени думать об этом уже не оставалось. С кораблей свеев крикнули:
– Кто вы такие, что осмеливаетесь бросить вызов ярлу Гуннару Окесону из Вестероса?
Эстейн ответил:
– Я Эстейн Синий Змей, простой мореход с Фюна, и поскольку вы в наших водах, а не мы – в ваших, то это вам отвечать, какие ветра занесли вас так близко к нашим мечам и копьям.
– Ярл Гуннар прибыл сюда с войском конунга Эйрика Победоносного, – ответили свеи, – чтобы получить с конунга Свейна Датского виру за то, что даны помогали Стирбьёрну. И если вы не сложите оружие, вы поймете, почему конунга Эйрика так прозвали.
Наши корабли сходились, а я вспоминал, что слышал о том походе Стирбьёрна. Было то, наверное, наверное, с десяток лет назад. Тогда племянник конунга свеев Стирбьёрн, прозванный Сильным, собрал йомсвикингов и вынудил конунга Харальда Синезубого дать ему еще и наших людей. С этим войском он отправился в Упсалу, отнимать престол у конунга Эйрика, своего дяди. Немногие из наших воинов вернулись тогда домой, после того как Стирбьёрн пал в самом начале битвы с горлом, пронзенным стрелой. И я не мог понять, почему свеи ждали так долго, чтобы попросить виру. Эстейн, как видно, подумал о том же: