К обеду Эллу надумала сварить суп. Взяла ведро и пошла к колодцу.
Дом как стоял, так и остался на месте; двор и изба Трийну тоже никуда не сдвинулись. А колодец исчез.
Сийм сидел во дворе, пыхтел огромной трубкой и ухмылялся с довольным видом. Увидев растерянную Эллу, он встал, взял лопату и стал копать новый колодец.
Эллу перевернула ведро вверх дном и уселась на него, поджидая, когда в новом колодце появится вода.
Вернулись малыши, и радости их не было предела. Юла даже запрыгала от удовольствия. Она тут же позабыла об индюке, выпуталась из простыни, схватила брата за руку и побежала к качелям. Эллу забралась вместе с детьми в корзину. Сийм-Силач бросил заступ, так и не выкопав нового колодца. Подпрыгнул он, схватил колодезный журавль за хвост, и корзина взвилась высоко в небо. А когда Сийм отпустил, визжащие малыши вместе с хохочущей Эллу полетели вниз, со свистом рассекая воздух.
У Сийма силы хоть отбавляй, и он знай качал свое семейство вверх и вниз. Во дворе поднялся ветер, сорвал с крыши и унес несколько дранок. Всякий раз, когда корзина с пассажирами падала вниз, на месте бывшего колодца поднимался столб пыли.
Ну, да ладно, все было бы прекрасно, да вот односельчане явились вечером во двор к Силачам, бранясь на чем свет стоит. Одни жаловались, что у них весь огород вытоптан, другие тревожились об овцах, забредших невесть куда, а молодожены, родичи старого дедушки, требовали, чтобы им вернули яблоки.
Когда же какая-то дородная хозяйка увидела на дворе в крапиве свои простыни, люди совсем разгневались.
Сийм-Силач, который всегда расхваливал и защищал своих детей, осекся на полуслове, будто воды в рот набрал.
Лицо Эллу стало розовым, как ее красивые пяточки. Она не знала, куда глаза от стыда девать.
Что поделаешь, правда, как шило в мешке, ее не утаишь.
Наконец зашло солнце и люди отправились по домам. Только Смышленая Трийну все еще укоризненно глядела через забор. Потом старуха глубоко вздохнула, взяла ведра и стала носить Силачам воду из своего колодца.
Пока Сийм качал семью на новых качелях, он совсем позабыл, что у них теперь нет колодца. Ему как-то не пришло в голову, что прежде чем засыпать старый колодец, надо выкопать новый.
Смышленая Трийну наносила соседям столько воды, что ее хватило на все. Эллу поставила варить суп и принялась мыть детей.
Сийм, понурившись, сидел на крылечке, подперев голову кулаком. Жалобы односельчан навели его на грустные мысли. Подумать только, срам-то какой! Конечно, он и сам не мало набедокурил на своем веку, но чужого добра никогда не трогал.
Хотя… у Сийма вдруг запылали уши. Он вспомнил, как в прошлом году, когда строил ядоварню, притащил с дороги парочку щитов.
Сийм встал, сошел с крыльца и, неслышно ступая по двору своими огромными ножищами, подошел к ядоварне. Выломав одну стену, взвалил щиты на спину и понес. Как говорится, свои ноги приносят, свои и уносят.
Когда Сийм вернулся домой, на сердце у него было светло, будто звезда в небе засияла.
Быть может, Сийму порой и не хватало ума-разума, но одно знал он с пеленок: кто лжет, тот и украсть не постыдится, а известное дело — чужое добро впрок не идет.
СЕМЬЯ СИЛАЧЕЙ НА КОЛЕСАХ
Проказы Юлы и Угадайки, наделавшие столько шуму в деревне, задели Сийма за живое. Он пришел к выводу, что семья должна всегда и всюду быть вместе. За детьми нужен глаз да глаз, а воспитание — дело нелегкое. Сийм-Силач был человек современный и знал, что молодежь нынче пошла непоседливая. Надо что-то придумать, чтобы родители могли передвигаться вместе с детьми.
О путешествии пешком не могло быть и речи. Сийм сравнил свои огромные, как столбы, ноги в полосатых штанах с ножонками детей. Какие они были крохотные и слабые! Да и розовым пяткам Эллу трудно будет шагать по дальним каменистым дорогам. К тому же Кутть-комбайнер давным-давно сказал, что времена пешеходов канули в вечность. Нынче
человека везет мотор. Только безнадежно отсталые люди меряют землю собственными ногами.
Ну, да ладно, снял Сийм с печки мотоцикл. Эллу, аккуратная хозяйка, подолом проворно смахнула пыль с блестящей поверхности. Сийм завел мотор и сел на мотоцикл. Проехался разок по двору. И, хотя мотор чихал и фыркал, мотоцикл свое дело делал исправно. Все вроде бы хорошо, да, взглянув на сгрудившуюся на крылечке семью, Сийм понял, что одной красной трещоткой им не обойтись. Он и сам-то еле-еле умещался на двух сиденьях. А Эллу с детьми тоже надо куда-то усадить.