— Я хочу побольше узнать о тебе, — слова вырвались прежде, чем она успела подумать.
На лице Малфоя отразилось изумление. Он поднял голову и, встретившись с Гермионой взглядом, начал:
— Обо мне не так уж много можно рассказать. Посредственный Пожиратель Смерти, едва избежал тюремного заключения, теперь настоящий затворник. Едкий, жестокий, язвительный, богатый.
А она вдруг стала добавлять:
— Вдумчивый. Артистичный, умный, творческий.
Его губы тут же плотно сжались.
— Какая разница? Я просто получаю удовольствие. Да, меня к тебе влечет, но не думай, что это серьезно.
— Несерьезно? — в горле пересохло. — Ты ведь говорил, что тебе нравится мой ум.
— Он завораживает. Как и твоя сердобольная гриффиндорская натура.
Глубокий вдох. Раз у Малфоя вышло спроецировать ей в сознании свою эротическую фантазию, то и у нее выйдет спроецировать свою.
Он вкладывает свою руку в ее, переплетает пальцы. С улыбкой касается губами виска, притягивает ее ближе. Нежно гладит обнаженную кожу. Бормочет что-то неразборчивое, и она прижимается к нему.
Малфой раскрыл рот, с удивлением уставившись на нее, но ничего не сказал.
— Вот что я должна была выловить в твоих мыслях? — Гермиона выдохнула. — Этого ты хотел? Не так уж и сексуально.
— О нет, еще как сексуально, — выдавил он. — Потому что этому никогда не бывать. Мне никогда не завоевать твое сердце.
Но она снова принялась передавать ему образ за образом.
— А тебе не кажется, что последнее слово здесь за мной.
Всхлип вырывается из ее горла, стоит только ей к нему прижаться. Он обхватывает ее грудь, губами захватывает нежную кожу у горла.
Малфой не отвечал — только тупо таращился и будто готовился сбежать.
— Что за мысли ты от меня скрывал?
— Точно не о твоей заднице, -выдохнул он, проведя рукой по волосам. Гермиона заметила и его быстро вздымающуюся грудь, и покрасневшие щеки. — Грейнджер, пожалуйста, прекрати.
Его нежные пальцы скользят под юбку, обхватывают задницу. Он входит. Она поворачивает голову, находит своими губами его.
Смущенно отведя взгляд, Гермиона спросила:
— Разве ты ничего не понимаешь?
Он лишь покачал головой.
— Я ведь не нужен тебе, Грейнджер. Я никому не нужен больше, чем на одну ночь.
— Может, ты лучше, чем думаешь, — она сделала несколько шагов вперед. — Ты никого к себе не подпускаешь, прячешься за бравадой, потому что считаешь себя недостойным.
Она обошла стол и продолжила.
— Может, ты посредственный Пожиратель Смерти, потому что ты создан для другого. И, может, ты не попал в Азкабан, потому что… заслуживаешь второго шанса.
Тяжело дыша, Малфой посмотрел на нее и скользнул пальцами по тыльной стороне её руки.
— Грейнджер, ты…
Но Гермиона вдруг приподнялась на цыпочки и, положив руку ему на грудь, легко коснулась губами его губ, как бы дразня. Отстранилась.
Она выдержала его взгляд, хотя знала: он слышал каждую ее мысль, даже самую неприличную, и при этом продолжал закрывать свои.
Но потом он вдруг поцеловал ее. Стена рухнула, и мысли, хлынувшие из-за нее, накрыли Гермиону с головой. А Малфой тем временем запустил пальцы в ее волосы, вырвав из ее груди судорожный вздох и заставив обхватить себя за шею.
Одна из рук Малфоя скользнула ей на поясницу, прижимая ее тело к своему.
Его мысли смешались с ее собственными, открытыми как книга, и Гермиона остро ощутила, как крепко он к ней прижимается, целуя лицо, шею.
Закинув ноги ему на талию, Гермиона застонала — Малфой захватил губами кожу у ее ключиц. Желание в животе скрутилось тугой пружиной, и Гермиона потянула его рубашку вверх.
Растрепанный и раскрасневшийся Малфой отстранился, чтобы поймать ее улыбку. Он быстро скинул собственную рубашку и потянулся к пуговицам на ее блузке, расстегнув их, взялся за кружевные чашечки лифчика. Нащупав волшебную палочку, быстро произнес несколько заклинаний — заглушающее, запирающее и противозачаточное — и, закрыв глаза, принялся выцеловывать дорожку к ее груди.
На ощупь его волосы оказались невероятно мягкими — Гермиона поняла это, запустив пальцы ему в волосы. Другой рукой она взялась за застежку его брюк. Малфой довольно ухмыльнулся.
Высвободив грудь из лифчика, он облизнул сначала один сосок, потом другой. Поднял глаза — и встретился с Гермионой взглядом.
— Нам бы следовало заниматься подобным в постели.
Но Гермиона только рассмеялась и, расстегнув его брюки, с придыханием прошептала:
— Странно, но мне и здесь хорошо.
Драко усадил ее на стол и, просунув руку ей под юбку, снял с нее мокрые трусики.
— Тогда стоит упомянуть, что я хотел трахнуть тебя прямо на парте с шестого курса.
Гермиона хотела было что-то сказать, но тут он скользнул в нее сначала одним пальцем, потом вторым, задавая медленный, дразнящий ритм.
Тогда она в отместку взялась за его затвердевший член и провела ладонью вверх-вниз. Разомлевший Малфой уткнулся лицом в ее шею, попутно стягивая трусы.
Сердце забилось, как дикое, а голова откинулась назад, когда Малфой наконец вошел в нее.
— Мерлин, да, — сгорая от похоти, выдавила она, и их стоны слились в один. Он притянул ее ближе, наращивая темп.
«Драко!» — слетело с ее губ, в глазах потемнело.
Запутавшись пальцами в его волосах, Гермиона притянула Драко к себе, а тот уткнулся носом ей в шею. Сделав несколько толчков, он замер. Ленивая улыбка расплылась на его губах, когда он снова потянулся ее поцеловать.
Драко вышел из нее, произнес очищающее заклинание, поправил на ней лифчик, юбку. Довольно улыбаясь, Гермиона нежно гладила его руки.
— Это был лучший твой урок, — сверкнул серыми глазами Драко.
Гермиона, смеясь, спрыгнула со стола, и оказалась к Драко почти вплотную.
— И поэтому ты был особенно внимателен.
— Ты не бубнила, так что… — он постепенно начал одеваться.
Драко долго глядел на нее — за это время Гермиона успела привести себя в порядок — прежде чем задать вопрос:
— Значит, не на один раз?
— Определенно не на один. А как насчет окклюменции?
— Стена уже опущена, — задумчиво произнес он. — Тем более действие зелья пройдет до конца дня.
— Ну, тогда тебе придется быть со мной честным.
— Если у тебя хватит терпения — я ведь обязательно оступлюсь.
Приблизившись, Гермиона пробормотала прямо ему в губы:
— Ты ведь украл мои трусики?
— Виновен. Терпение, помнишь?
— Твоя логика — это что-то.
— Знаю, — и он обхватил ее бедро. — Но я ведь предупреждал.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — Гермиона притянула его к себе, взявшись за рубашку.
— Не знаю, но, кажется, теперь у меня появились планы.
Что ж, многообещающее начало.